Пьесы

Н и к а (беспомощно). Вы уезжаете, тетя Милочка?

М и л о ч к а. Да. Достанешь, Шкара?

Ш к а р н и к о в (с раздражением). Опять ты меня Шкарой называешь!

М и л о ч к а. Извини, больше не буду.

Н и к а (умоляюще). Возьмите меня с собой, тетя Милочка.

Ш к а р н и к о в (обрадовался). Правильно. Если ты поедешь в Рыбинск, это правильно! Я тебе по состоянию здоровья любую справку достану. Развлечешься, отвлечешься… (Сушкину.) Как ты на это смотришь, Лев?

Сушкин молчит.

Н и к а (Милочке). Возьмите меня!

Ш к а р н и к о в (пишет в блокноте записку, дает Милочке). К военному коменданту. Барыбин фамилия. Запомнила? Он устроит. Если нужна моя помощь, звоните. А пока извините. Сутки дома не был. (Сушкину, с горечью.) С тобой скоро увидимся. Ведь мы с тобой, Лева, только на свадьбах и похоронах встречаемся. До свиданья, Вероника. (Прощается с девушкой за руку.) Счастливо тебе. (Берет руку Милочки и вдруг обнимает ее, прижимается к ней, целует.)

М и л о ч к а. Спасибо тебе, Шкара.

Ш к а р н и к о в. Вольно, сам рядовой. (Уходит.)

Сушкин открыл балкон. Слышно, как по центральному переходу идет первый трамвай, а за сопкой узкая полоска утра.

С у ш к и н (смотрит на стул у стола). Здесь он сидел. Вчера утром.

М и л о ч к а (подсчитывая в уме). Сколько ему было?

С у ш к и н. Пятьдесят шесть.

Н и к а. Как он мало прожил!

С у ш к и н. Нет, он прожил очень много. Другой и за десять жизней столько не проживет. Был сиротой, беспризорником, фабзайцем, передовым рабочим, техником, инженером, начальником цеха, заместителем главного инженера, начальником крупнейшего в России комбината, исколесил весь мир, о нем написаны книги, его знает любой металлург, любой строитель… Это был талант. Широкий, умный, нежный, веселый… (С болью и отчаянием.) Я виноват в его смерти. Я!

М и л о ч к а. Бог с вами, Старшой. Что это вы на себя наговариваете! Вы-то тут при чем?

С у ш к и н (не слушает Милочку). Я виноват. Почему я его не оставил дома, почему докторов не вызвал, почему бросил его одного на комбинате. Ведь он сын мой, кровь моя… Мальчонком взял его на рельсах, сюда привез, в одежду свою закутал… Почему же я бросил его одного, не был с ним все время, не охранял его, не останавливал, не думал о нем? Обиделся! Ушел с завода! Два года на пенсии сидел. Обиду копил. Он-то на меня обиды не копил. Последний, о ком он говорил, — обо мне. Позвонил секретарю горкома, наказал, чтоб не обижали меня. Да кто же меня обидит? Старшого? Я всех мог обидеть… И его обидел. А он жизни своей не щадил для людей, для завода, для города этого, для тебя… (Девушке.) Да-да, и для тебя, Милочка.

Н и к а. Как вы назвали меня? Милочка?

С у ш к и н. Мне все кажется, что ты Милочка. Больно похожая. Оставайся здесь, девушка. Горе твое большое, огромное, но ты переборешь его. Оставайся здесь, с Руфиной, с городом этим, с матерью твоей Катериной. Оставайся.

М и л о ч к а (как эхо). Оставайся здесь, Вероника. Ехать надо только туда, где без тебя не могут обойтись. А в Рыбинске без тебя могут. Ты им не нужна. Им нужна я. Я очень тебя прошу остаться.

С у ш к и н (гладит по волосам Нику). А встретится тебе человек молодой, горячий, добрый, веселый, не может быть, чтоб он не встретился, и вы полюбитесь. А народится ребенок — мне знаешь как без внуков трудно — мы сразу тетке твоей телеграмму: давай сюда, Милка, без тебя никак нельзя. Приедешь?

М и л о ч к а. Как же, Старшой, непременно приеду.

С у ш к и н. Потому что мы без тебя не можем. И ты без нас не можешь. Ты нас в свой список запиши, летающий сталевар.

За окном светает. В клетках запели птицы. Они поют все громче и громче. И вот уже птичий гомон и пение заливают весь театр. И на этом фоне звучит песня о палатке с зеленым оконцем.

З а н а в е с.

1975

ПЕТРОВСКИЙ ПАРК Драма в трех актах

АКТ ПЕРВЫЙ 1925 год

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Я — мне 17 лет.

АННА НИКОЛАЕВНА ОХОТНИКОВА.

НИКОЛАЙ ОСИПОВИЧ ОХОТНИКОВ — ее муж.

ПАПУ — свекор.

СОНЯ — дочь Охотниковых.

ИЗУМРУД — муж Сони.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ СКРЫПЧЕНКО.

Я. Я начинаю рассказ о себе, о Петровском парке, о моих друзьях, о годах, прожитых здесь, в районе столицы, называемом Фрунзенским, о домике, где жила дорогая мне семья.