Пьесы

Здравствуй. Я тебя не отвлекаю? Нет, я не о том… Подожди. Третий раз звоню, и все время не о том говорю, о чем собираюсь сказать. Будет или не будет — это даже не важно: в каком-то смысле, оно уже есть… Но почему я не чувствую того, что вроде бы должен чувствовать… в соответствии с торжественностью момента... Нет…нет… Но все время жду какого-то знака, подтверждения что ли… Какого-нибудь… Да. С того случая… Прямо у дверей дома напали, я тебе рассказывал… Долго жил как бы в присутствии этого взгляда. Не в буквальном смысле — но помнил… этот свет...свет... И главное — Он помнил тоже… Он, разумеется, каждого помнит, только не каждый об этом знает. Но я с того времени знал. Некоторые говорят «Бог тебя любит» — Не так: «Бог тебя помнит» — вот правильное слово. И если об этом знать, если помнить — начинается совсем другая жизнь. В Его присутствии, под Его взглядом… Тогда видно, что события, даже мелкие, осмысленны и неслучайны. У каждого свое место, как у винтика в сложной машине, которую не охватить взглядом — но она есть, мы знаем, она работает, движется, выполняя какую-то свою задачу. (В окно влетает камень. Петр выбрасывает камень обратно, какое-то время смотрит в окно, возвращается к телефону.) Ты слушаешь? Алло… алло… (Кладет трубку, продолжая говорить.) И еще чувство защищенности. Уверенность в том, что ничто не причинит вреда, что бы ни случилось. И если упаду с высоты, то внизу окажется сугроб или куст и ничего себе не сломаю. А если ограбят, то получу премию или каким-нибудь другим способом получу деньги — и еще большие, чем потерял. А если не получу — тоже не беда. Лучше быть без денег, или сломав ногу, но с Ним, чем с деньгами, но без Него… А зуб выбитый носил на цепочке… Но в последнее время все словно исчезло… взгляд, присутствие… Наоборот — суета, приходят какие-то люди, говорит “дай миллион”, и за этим не видно никакого высшего смысла. (Берет телефонную трубку, набирает номер.) Извини. Что-то прервалось. Я тебя еще не отвлекаю? Скажи если тебе в окно влетает кирпич — это знак? А если знак, то какой? Камень, сам по себе понятен — кредиторы, они такие, коллекторы, то есть... но почему именно сейчас? Когда нужно молиться и думать о вечном... Нет, сам я не брал кредит. Упаси Боже. Поручился за одного Васю, а он исчез вместе со своими долгами. Все равно грешен, да. Принять как Божью кару. А как принять? Что делать конкретно? Выйти с поднятыми руками? Денег-то все равно нет… Кругленький миллион... Спасибо, конечно, спасибо… А я, знаешь, возьму. Не стал бы брать, но поскольку уж все равно Последние Дни… Реквизиты по мейлу вышлю, куда перевести деньги… Да… Да… (Какое-то время молча слушает, потом кладет трубку.)

Он, Василий Петрович, казался таким надежным. Усы, бородка — чеховская такая — это располагает. И Марина в общих знакомых. У него был проект — маленькая кофейня или кондитерская. Немного не хватало в кредит… И попросил поручиться, всего только поручиться. Тут и Марина рядом: надо помочь человеку. Марина считает, что у меня харизма — так говорит, и если я каким-то боком участвую в деле, успех гарантирован. Ну и почему не помочь, если просят? Не для себя же. Вот и поделился харизмой. Харизма — это не я сказал. (Пауза.) И вот, сбрил свою чеховскую бородку и улетел, условно говоря, в Австралию. А на самом деле Бог знает куда… Бог знает.

Петр подходит к глобусу, крутит.