Пьесы

В его больном воображении появились, расцвели удивительные проекты, реформы, целые картины. Сначала из голубых колебаний мотыльков сбежались, закрутились какие-то голубые круги с ярко-желтыми центрами, зазвучал напев «Милость мира» Дехтерева, смешанный с «Интернационалом», звоном кадила и с трелями жаворонков, а потом вырисовалось следующее: где-то в голубом Совете Народных Комиссаров сидят голубые наркомы и слушают его доклад о немедленной реформе человека. Аплодируют, хвалят и приветствуют его, он же наглядно продолжает показывать наркомам, как нужно спешно реформировать людей. По очереди к нему подходят: с т а р и к  в  ш и н е л и, б ы в ш и й  в о е н н ы й  в  г а л и ф е, А п о л л и н а р и я, А г а ф ь я, с а н и т а р, с у м а с ш е д ш и е, он накрывает каждого голубым покрывалом, поучает, убеждает, потом делает магическое движение рукой, и тогда из-под голубого покрывала выходит обновленный человек, прекрасный, необычайно добрый, ангелоподобный. Дальше — эти люди и еще много людей, и он впереди них, с красными маками и желтыми ноготками, идут в голубую даль. По дороге видит — стоит гора Фавор, О л я  несет святить яблоко, люди поют ей «Осанну», но как-то по-новому. Потом в голубом мареве маячит какой-то новый Иерусалим, дальше голубые долины, голубые горы, снова долины, голубой дождь, ливень и, наконец, голубое ничто.

Очнулся  М а л а х и й. О л и  уже не было. Вокруг ходили и кружились  б о л ь н ы е.

М а л а х и й. Ага… на основании виденного… (Взял щепотку земли, поплевал, растер и помазал себе лоб.) Помазываюсь народным наркомом. (Зычно.) Свершилось! Слушайте все, все, все!.. Во имя голубой революции я помазываюсь народным наркомом.

В т о р о й. Тише! Я видел, в траве растут верблюжьи уши.

М а л а х и й. Пусть растут!

— Они же слушают.

— Прекрасно!

— И передают…

— Кому?..

— Всем…

М а л а х и й (поднял голову). Прекрасно! Эй, верблюжьи уши! Передайте всем, всем мой первый декрет.

Б о л ь н ы е (между собой). Всем, всем, всем.

М а л а х и й. Милостью великой матери нашей революции я помазался наркомом. Моя анкета — посох и котомка с сухарями: от семьи отрекся, пешком прошел весь предыдущий стаж. Воду я пил из ста семи источников. Нарком без портфеля. Внешние приметы и регалии мои: красная лента через левое плечо, посошок и труба, для украинцев соломенная шляпа и в большие праздники — корона из подсолнуха в руке. Народный нарком Малахий. Нет, не так… народный Малахий, в скобках — нарком. Сокращенно — Нармах… Нет, Нармахнар.

Б о л ь н ы е. Народный нарком. Нармахнар появился.

К т о - т о  и з  б о л ь н ы х (став на колени). Выведи нас отсюда!

Кто-то из больных заволновался:

— Он самозванец, не верьте!

Т р е т и й. Если ты большое начальство, прикажи, чтобы накрошили хлеба святого. Пусть соберут крошки. Вот из-за таких-то и голод. Хотели было свадьбу справлять, как вдруг — и молодая, и мать посаженая на баштане посохли… А вместо арбузов детские головы повсходили. Что крику, что плачу, говорят…

М а л а х и й. Прикажу! Выведу! Потому что все ваши просьбы и заявления принимаю к сердцу. Кстати, мой второй декрет… всем, всем, всем! Немедленно уничтожить все портфели и папки. Если же чиновники спросят, куда им складывать заявления и жалобы, дайте ответ: отныне все жалобы народные, заявления и просьбы носите: 1) в голове, 2) в околосердечных сумках. Народный Малахий нарком. Сокращенно — Нармахнар. Харьков. Дача Сабурова.

Б о л ь н ы е. Выведи нас, Нармахнар!