Пьесы

(Андерсон, меняя тон, обращается к ней настойчиво и с оттенком негодования.) Что ж, разве это не естественно, миссис Даджен? В эту минуту он подумал о своем блудном сыне, и сердце его смягчилось. Он послал за ним.

МИССИС ДАДЖЕН (со вновь зародившейся тревогой). Послал за Ричардом?

АНДЕРСОН. Да, но Ричард не захотел придти. Он ответил отцу через посланного. И, к сожалению, я должен сказать, это был дурной ответ, страшный ответ.

МИССИС ДАДЖЕН. Что же он сказал?

АНДЕРСОН. Что он всегда будет на стороне своего беспутного дяди и против своих праведных родителей, и в этом мире и в будущем.

МИССИС ДАДЖЕН (непримиримо). Он понесет кару за это. Он понесет кару за это – и здесь и там.

АНДЕРСОН. Это не в нашей воле, миссис Даджен.

МИССИС ДАДЖЕН. А я разве другое говорю, мистер Андерсон? Но ведь нас учат, что зло будет наказано. Зачем нам исполнять свой долг и блюсти закон господень, если не будет никакой разницы между нами и теми, кто живет как заблагорассудится и глумится над нами и над словом творца своего?

АНДЕРСОН. Что ж, земной отец Ричарда был милосерд к нему, а его небесным судиею будет тот, кто всем нам отец.

МИССИС ДАДЖЕН (забывшись). Земной отец Ричарда был безмозглый…

АНДЕРСОН (потрясенный). О!

МИССИС ДАДЖЕН (слегка устыдясь). В конце концов я мать Ричарда. Если уж я против него, кто вправе быть за него? (Стараясь загладить свой промах.) Присядьте, мистер Андерсон. Мне бы давно надо предложить вам, но я так взволнована.

АНДЕРСОН. Благодарю вас. (Берет стул, стоящий перед очагом, и поворачивает его так, чтобы можно было поудобнее расположиться у огня. Усевшись, продолжает тоном человека, который сознает, что заводит разговор на щекотливую тему.) Вам Кристи сказал про новое завещание?

МИССИС ДАДЖЕН (все ее опасения возвратились). Новое завещание? Разве Тимоти… (Голос у нее срывается, и она не может договорить.)

АНДЕРСОН. Да. В последний час он изменил свою волю.

МИССИС ДАДЖЕН (бледнея от бешенства). И вы дали ему меня ограбить?

АНДЕРСОН. Я был не вправе помешать ему отдать свои деньги своему сыну.

МИССИС ДАДЖЕН. У него ничего не было своего. Его деньги – это те деньги, которые я принесла ему в приданое. Я одна могла решать, как быть с моими деньгами и с моим сыном. При мне он никогда не отважился бы на такую подлость, и он это хорошо знал. Оттого-то он и улизнул исподтишка, точно вор, чтобы, прикрывшись законом, ограбить меня за моей спиной. А вам, мистер Андерсон, вам, проповеднику слова божия, тем зазорней быть сообщником в таком преступном деле.

АНДЕРСОН (поднимаясь). Я не в обиде на вас за эти слова, сказанные в пылу горя.

МИССИС ДАДЖЕН (презрительно). Горя!

АНДЕРСОН. Ну, разочарования – если сердце подсказывает вам, что это более подходящее слово.

МИССИС ДАДЖЕН. Сердце! Сердце! С каких это пор вы стали считать, что должно доверяться голосу сердца?

АНДЕРСОН (с несколько виноватым видом). Я… э-э…

МИССИС ДАДЖЕН (страстно). Не лгите, мистер Андерсон. Нас учат, что сердце человеческое неверно и лживо, что оно закоснело во зле. Мое сердце когда-то принадлежало не Тимоти, а его брату, тому самому нечестивцу, что только что кончил свои дни с веревкой на шее, – да, именно так, Питеру Даджену. Вы это знаете: старый Эли Хоукинс, чье место вы заступили в нашем приходе, – хотя вы не достойны развязать шнурки на его башмаках, – он вам рассказал об этом, когда вверял заботу о наших душах. Вон он-то и предостерег меня против моего сердца и придал мне силы устоять; и по его совету я выбрала себе мужа доброго и богобоязненного, как тогда казалось. Не это ли послушание сделало меня тем, что я есть? А вы – вы, который женились по влечению сердца, – вы теперь говорите о том, что мне подсказывает мое сердце. Ступайте домой к своей красивой жене, мистер Андерсон, а меня оставьте и дайте мне помолиться спокойно. (Она отворачивается, подпирает голову руками и, уйдя в мысли о несправедливости судьбы, перестает замечать его присутствие.)

АНДЕРСОН (который и сам рад уйти). Да не допустит господь, чтобы я помешал зам обратиться к источнику всяческого утешения. (Идет к вешалке за своим плащом и шляпой.)

МИССИС ДАДЖЕН (не глядя на него). Господь и без вас знает, что допускать и чего не допускать.