Пьесы

У стены, что против очага, рядом с дверью в чулаи, стоит черный диван, безобразный до неприличия. При взгляде на него обнаруживается, что миссис Даджен не одна в комнате. В уголке дивана спит девочка лет шестнадцати-семнадцати. Она кажется забитой и робкой; у нее черные волосы и обветренная кожа. На ней плохонькое платье – рваное, линялое, закапанное ягодным соком и вообще не слишком чистое; оно падает свободными складками, открывая босые загорелые ноги, и это позволяет предположить, что под платьем надето не слишком много.

В дверь стучат, но не так громко, чтобы разбудить спящих. Потом еще раз, погромче, и миссис Даджен слегка шевелится во сне. Наконец слышно, как дергают замок, что сразу заставляет ее вскочить на ноги.

МИССИС ДАДЖЕН (с угрозой). Ты что это не отворяешь? (Видит, что девочка уснула, и тотчас бурно дает выход накипевшему раздражению.) Скажите на милость, а! Да это просто… (Трясет ее.) Вставай, вставай, сейчас же! Слышишь?

ДЕВОЧКА (приподнимаясь). Что случилось?

МИССИС ДАДЖЕН. Сейчас же вставай: стыда в тебе нет, бессердечная ты грешница! Отец еще в гробу не остыл, а она тут разоспалась.

ДЕВОЧКА (еще полусонная). Я не хотела. Я нечаянно…

МИССИС ДАДЖЕН (обрывает ее). Да, да, за оправданиями у тебя дело не станет. Нечаянно! (С яростью, так как стук в дверь возобновляется.) Ты почему же не идешь отворить дверь своему дяде, а? Не знаешь, что я целую ночь глаз не сомкнула, дожидаясь его? (Грубо сталкивает ее с дивана.) Ладно! Сама отворю, от тебя все равно никакого проку. Ступай подложи дров в огонь.

Девочка, испуганная и жалкая, идет к очагу и подкладывает в огонь большое полено. Миссис Даджен отодвигает засов и, распахнув дверь, впускает в душную кухню струю не столько свежего, сколько промозглого и холодного утреннего воздуха, а заодно своего младшего сына Кристи – толстого придурковатого парня лет двадцати двух, со светлыми волосами и круглым лицом, закутанного в серый плащ и клетчатую шаль. Он, поеживаясь, спешит подсесть к огню, предоставив миссис Даджен возиться с дверным засовом.

КРИСТИ (у очага). Бррр! Ну и холодище! (Заметив девочку и вытаращив на нее глаза.) Ты кто же такая?

ДЕВОЧКА (робко). Эсси.

МИССИС ДАДЖЕН. Да вот, поневоле спросишь. (К Эсси.) Ступай, девочка, к себе в комнату и ложись, раз уж ты такая бесчувственная, что не можешь удержаться от сна. Твоя история такого свойства, что не годится даже для твоих собственных ушей.

ЭССИ. Я…

МИССИС ДАДЖЕН (повелительно). Вы не отвечайте, мисс, а покажите, что вы умеете слушаться, и делайте то, что вам говорят.

Эсси, сдерживая слезы, идет через всю комнату к двери чулана.

Да не забудь молитву прочитать.

Эсси выходит.

Если б не я, она бы вчера улеглась спать, как будто ничего не случилось.

КРИСТИ (равнодушно). А чего ей особенно убиваться из-за дядюшки Питера? Она ведь не родня нам.

МИССИС ДАДЖЕН. Что ты такое говоришь, мальчик? Ведь она же его дочь – наказание за все его нечестивые, позорные дела. (Обрушивается на стул всей своей тяжестью.)

КРИСТИ (вытаращив глаза). Дочка дядюшки Питера?

МИССИС ДАДЖЕН. А иначе откуда бы ей тут взяться? Мало мне было хлопот и забот с собственными дочерьми, не говоря уж о тебе и твоем бездельнике брате, так вот теперь еще возись с дядюшкиными приблудышами…

КРИСТИ (перебивает ее, опасливо косясь на дверь, в которую вышла Эсси). Тсс! Еще услышит.

МИССИС ДАДЖЕН (повышая голос). Пусть слышит. Кто боится господа бога, тот не боится назвать дела дьявола так, как они того заслуживают.

Кристи, постыдно равнодушный к борьбе добра и зла, греется, уставясь на огонь.

Что ж, долго ты еще будешь глаза пялить, точно осоловелая свинья? Какие новости ты привез?

КРИСТИ (сняв шляпу и плащ, идет к вешалке, чтоб повесить их). Новость тебе священник объявит. Он сейчас придет сюда.

МИССИС ДАДЖЕН. Какую новость?

КРИСТИ (привстав, по детской привычке, на цыпочки, чтоб повесить шляпу, хоть теперь а этом вовсе нет надобности, тоном безмятежного спокойствия, который плохо вяжется с содержанием его слов). Отец-то помер тоже.

МИССИС ДАДЖЕН (остолбенев). Твой отец!