БИДДИ. Не трогай его, Джонни Бокач. Если он повредился в уме, это дело обычное. У тех, которых силком выводят из транса, с головой всегда не в порядке.
ПОДИН. Если он сошел с ума, то ему самому ни за что не придется расплачиваться.
БИДДИ. Он уже поплатился мозгами. Некоторые в этом состоянии поднимаются высоко и обретают неземную власть. Наверно, он пошел в какое-нибудь тайное место, чтобы получить знание о том, как лечить наш мир, или о том, где в давние времена был спрятан Плуг, Золотой Плуг.
ПОДИН. Похоже, речи у него теперь стали медовые. И глядел он так, как будто ему привиделись великие чудеса. А не пошел ли он к ирландским героям давних времен, чтобы звать их на помощь?
ОТЕЦ ДЖОН. Господь позаботится о нем и охранит его от злых духов и всех заблуждений.
ДЖОННИ. Отец, у нас тут есть свечи. Мы собирались поставить их возле него. Может быть, они прогонят зло отсюда?
ПОДИН. Зажигай свечи, а он помолится о нем, как сделал бы это в своей чистенькой церкви.
Зажигают свечи. Входит Томас.
ТОМАС. Где он? Мне надо предупредить его. Всем уже известно о ночном нападении. Его ищут солдаты и полицейские… двое уже близко… другие всюду… им стало известно, что он на этой горе… где он?
ОТЕЦ ДЖОН. Он ушел.
ТОМАС. Так бегите за ним! Скажите, чтобы он спрятался. Такое нападение, какое он учинил, карается виселицей. Скажите ему, чтобы он спрятался, а когда все стихнет, пришел ко мне… Что бы он ни натворил, я не брошу сына моего брата в беде. Как-нибудь устрою его на корабль, и пусть он плывет во Францию.
ОТЕЦ ДЖОН. Так будет лучше всего. Отправьте его в монастырь, пусть им займутся мудрые епископы. Им по силам распутать этот узел. А я не могу. Мне неведома истина.
ТОМАС. Вот и полицейские. Он увидит их и спрячется. Ничего не говорите. Слава Богу, что его тут нет.
Входят Полицейские.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Где тот парень, которого мы ищем? Люди видели, как он шел сюда вместе с вами. Вы должны отдать его в руки правосудия.
ДЖОННИ. Мы не предадим его. Уходите отсюда, не то пожалеете.
ПОДИН. Мы не боимся ни вас, ни вам подобных.
БИДДИ. Сбросим их с горы!
НЭННИ. Отдадим их воронью!
ВСЕ. Долой правосудие!
ОТЕЦ ДЖОН. Замолчите! Он возвращается.
ПОДИН. Как же он весь светится! Я неправ, его нельзя называть предателем. Он не из нашего мира. Его место не с нами.
МАРТИН
ОТЕЦ ДЖОН. Я должен знать, что он говорит, ведь это не его слова.
МАРТИН. Отец Джон, рай не там, куда мы привыкли его помещать. Там нет покоя, нет музыки, нет пения, но есть битва. Я видел его, я был там. Влюбленный там любит, но с еще большей страстью, всадник скачет на коне, но конь летит, как ветер, и прыгает со скалы на скалу, и везде дерутся, дерутся. В нескончаемой битве радость небес. Я думал, что битва здесь и радость тоже здесь, на земле, и все, что нужно сделать, – это вернуть прежний вольный мир наших сказаний, но нет, это не здесь; нам не дана такая радость и такая битва, пока мы не избавимся от наших чувств, от всего, что можно увидеть и потрогать, вот, как я гашу свечу.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Он пойдет с нами!
ДЖОННИ. Мы не отдадим его правосудию!
ПОДИН. Беги! Не бойся погони.
Они дерутся с полицейскими; женщины помогают им; все, не прекращая драки, покидают сцену. Потом слышится выстрел. Мартин шатается и падает. С криками вбегают бродяги.
ДЖОННИ. Мы с ними расправились, больше они не придут за тобой.
ПОДИН. Он лежит на земле!
ОТЕЦ ДЖОН. Ему выстрелили в грудь. Ах, кто же посмел погубить душу, которая в волнении стояла на пороге святости?
ДЖОННИ. Это я выстрелил из ружья, которое было в руках полицейского.
МАРТИН
Он опять падает и умирает. Мужчины обнажают головы.
ПОДИН