Пьесы, памфлеты

Здесь заключена, сэр, самая соль и квинтэссенция всех од, которые мне довелось прочесть за последние несколько лет.

Сурвит. А я думал, сэр, что вы не посягаете на чужое остроумие.

Медли. Я этого и не делаю. Черта с два найдешь сколько-нибудь остроумия хоть в одной из них!

Сурвит. Признаюсь, вы меня побили, сэр!

Медли. Что вы, что вы, сэр! Но вернемся к пьесе. Суфлер, политики уже за столом?

Суфлер. Пойду посмотрю, сэр.

Медли. В первой сцене моей пьесы, мистер Сурвит, действие происходит на острове Корсика,— он ведь сейчас в самом центре европейской политики.

_{Входит суфлер.}

Суфлер. Они готовы, сэр.

Медли. Тогда открывайте занавес.

_{Занавес открывается. За столом сидят пятеро политиков.}

Сурвит. У вас тут опечатка, мистер Медли. Сказано, что второй политик говорит первым.

Медли. Сэр, мой первый и самый большой политик вообще! никогда не говорит. Он человек глубокомысленный. Мораль здесь, как нетрудно заметить, в том, что главное искусство политика — хранить тайну.

Сурвит. Вы хотите сказать: хранить свою политику в тайне?

Медли. Начинайте, сэр.

2-й политик. Король Теодор[152] уже вернулся?

3-й политик. Нет.

2-й политик. А когда он вернется?

3-й политик. Не знаю.

Сурвит. Мне кажется, этот политик очень плохо осведомлен.

Медли. Черт побери, он ведь только политик! Не хотите ли вы, чтоб он был еще и пророком? Сами видите, сэр: то, что уже совершилось, он знает,— а это все, что ему положено знать. Ну за коим чертом политику быть прорицателем? Продолжайте, джентльмены! Прошу вас, сэр, не прерывайте их дебатов. Они имеют очень важное значение.

2-й политик. Усиленные приготовления турок направлены, бесспорно, против какого-то определенного пункта. Возникает вопрос: против какого именно пункта они направлены? На это я не могу ответить.

3-й политик. Однако нам следует быть начеку.

4-й политик. Безусловно, и в особенности потому, что у нас нет об этом никаких сведений.

2-й политик. Совершенно справедливо. Легко остерегаться известных тебе опасностей, но чтобы остерегаться опасностей неведомых, надо быть очень большим политиком.

Медли. Вы уже, наверно, решили, сэр, что никто ничего не знает?

Сурвит. Да, сэр, создается именно такое впечатление.

Медли. Нет, сэр. Один знает. Маленький джентльмен, который молча сидит вон там на стуле, знает все.

Сурвит. Но как поймет это публика?

Медли. Она прочтет это в его взгляде. Черт возьми, сэр, разве политику, дабы прослыть великим человеком, нужно доказать свою мудрость?

5-й политик. К черту иностранные дела! Давайте займемся финансами!

Все. Да, да, да!

Медли. Джентльмены, это придется повторить. И, прошу вас, хватайте деньги проворнее, а то какие же вы политики!

5-й политик. К черту иностранные дела! Давайте займемся финансами!

Все. Да, да, да!

2-й политик. Единственное, о чем тут стоит подумать,— это как раздобыть денег.

3-й политик. По-моему, надо сперва выяснить, есть ли что раздобывать. Окажется, что есть,— тогда возникнет другой вопрос: как прибрать деньги к рукам.

Все. Гм...

Сурвит. Скажите, пожалуйста, сэр, кем являются эти джентльмены на Корсике?

Медли. Это умнейшие люди в королевстве, сэр, а значит и наиболее влиятельные. Ведь всякое должным образом организованное правительство,— а таким именно я изображаю корсиканское,— назначает на видные должности самых способных людей.

2-й политик. Я изучал данный вопрос и считаю, что деньги мы достанем при помощи налога.

3-й политик. Я уже думал об этом и пытался доискаться: что еще не обложено налогом?

2-й политик. Образование. Что, если мы обложим налогом образование?

3-й политик. Правда, образование вещь бесполезная, но, по-моему, лучше ввести налог на невежество. Образованием обладают немногие, и к тому же бедные. Боюсь, на них не разживешься. А невежество обитает в самых богатых домах королевства.

Все. Да, да, да.

_{Политики уходят.}

Сурвит. Право, со стороны этих джентльменов в высшей степени благородно с такой готовностью облагать налогом самих себя!

Медли. Да, и притом чрезвычайно мудро: этим они предотвратят народное недовольство, а деньги все равно попадут к ним в карман.

Сурвит. Но куда делись политики?

Медли. Они ушли, сэр, ушли. Ведь они собрались, только затем, чтобы договориться о новом налоге, и, покончив с этим делом, отправились выколачивать из народа денежки. В одной этой сцене, сэр, заключена вся история Европы, насколько она нам известна.

Сурвит. Полноте! Вы ни словом не обмолвились о Франции, об Испании, об императоре!