Пьесы. Статьи

Б е р т а. Что же мы можем сделать? Она должна найти силы в себе самой. Тысячи немецких женщин переживают сегодня то же самое. (Помолчав.) Нелегко было и мне примириться со смертью Эрика, хотя он и погиб на поле славы…

З о н н е н б р у х. Лизель потеряла не только Эрика: детей, дом — все. Не знаю, заметила ли ты, какие у нее глаза. Безумные от ненависти.

Б е р т а. Это хорошо. Она должна ненавидеть.

З о н н е н б р у х. Как тебе кажется — кого?

Б е р т а. Наших врагов, разумеется. Тех, кто убил ее мужа под Сталинградом, и тех, кто бросил бомбы на ее дом и детей.

З о н н е н б р у х (встает, расстроенный, оглядывается вокруг). Так. Ну что же? (Смотрит на часы.) У нас еще есть полчаса. Рут, не пройдешь ли ты со мной в сад?

Из передней входит  А н т о н и й.

А н т о н и й. Герр профессор, я хотел напомнить, что у меня уже целый час сидит Гоппе. Герр профессор обещал принять его на минутку.

З о н н е н б р у х. Верно! Еще этот Гоппе. Хорошо, просите его, Антоний.

А н т о н и й  уходит.

Р у т. Кто это такой — Гоппе?

З о н н е н б р у х. Старый служащий моего института. Теперь, увы, служит другим делам. Живет яркой жизнью где-то на Востоке…

Рут пожимает плечами, хочет уйти.

Б е р т а. Рут, дорогая моя, надо бы уже затемниться и зажечь свет.

Р у т  задергивает плотную, темную штору на дверях, зажигает большую люстру, затем уходит по лестнице наверх. Входит  Г о п п е, ведет за руку тринадцатилетнего мальчика.

Г о п п е. Я только на пять минут… пришел проведать Антония, поболтали мы с ним часок, но, если герр профессор позволит… Боже мой! Какое это счастье — видеть профессора в добром здоровье… Гейни, поклонись хорошенько! (В сторону Берты.) Добрый вечер, фрау.

З о н н е н б р у х. Я очень рад, дорогой Гоппе, что мне удалось выхлопотать для вас несколько дней отпуска, я особо просил об этом ректора. А ваш сынок, вижу, становится все больше похожим на вас. Это хорошо, у порядочных людей и дети должны быть похожи на родителей.

Г о п п е. Мы делаем все, что возможно, герр профессор. По правде говоря, мне хотелось только пожать руку профессору. Разумеется, я буду на торжестве в университете, но, наверно, где-нибудь в последних рядах. Таким, как я, трудно будет пробраться поближе к профессору.

З о н н е н б р у х. Ну что, Берта, узнаешь его? Мне кажется, Гоппе, этот мундир вам не к лицу… Что это за мундир, Гоппе, — пехота, интендантство?

Г о п п е. Жандармерия, герр профессор.

З о н н е н б р у х. А! Жандармерия… (Пристально смотрит на Гоппе. Помолчав.) Почему вы не переоделись, идя сюда?

Г о п п е. Инструкция, герр профессор…

З о н н е н б р у х. Инструкция? (Кивает головой, пауза.) Впрочем, это не имеет значения. Садитесь, пожалуйста. Думаю, что не откажетесь от рюмки орехового ликера? (Наливает.)

Б е р т а. Можно узнать, Гоппе, из какой части Европы вы прибыли?

Г о п п е. Это не является тайной. С Востока, из генерал-губернаторства.

З о н н е н б р у х. И что же вы там делаете, Гоппе, в этом генерал-губернаторстве?

Г о п п е. Служу, герр профессор, ничего интересного. Не стоит и рассказывать.

З о н н е н б р у х. У порядочного человека всегда есть что рассказать о деле, которым он занимается.

Б е р т а. Это так просто, Вальтер: он работает для победы нашего народа.

Г о п п е. (торопливо). Вот именно! Совершенно верно!

З о н н е н б р у х (с ударением). Но мне хотелось бы знать, что это за работа. У вас, Гоппе, лично у вас.

Г о п п е (под пристальным взглядом Зонненбруха, тихо). Если герр профессор хочет знать правду, то скажу, что порядочным людям там искать нечего… (Все более смущаясь.) Порядочные люди должны сидеть дома, с женой, с детьми.

Б е р т а. Мне кажется, Вальтер, что твои вопросы не совсем уместны. Жена и дети, герр Гоппе, живут не на луне, их судьба, их будущее связано с судьбами и будущностью Германии.

Г о п п е (сбитый с толку). Ваша правда, я это понимаю…

З о н н е н б р у х. Во всяком случае, мой дорогой Гоппе, надеюсь, что ваши руки совершенно чисты — вот как мои!

Г о п п е. На службе этого никогда нельзя знать, герр профессор, особенно там, на Востоке. Это дикий край, ужасные люди…

З о н н е н б р у х. По крайней мере не говорите этого при, мальчике, он готов поверить. (Резко.) И вообще не говорите глупостей.

Б е р т а. Гоппе хорошо знает, что говорит. Перед гибелью Эрик с Восточного фронта писал то же самое: дикий край, ужасные люди…

Г о п п е. Боже! Я не знал, что герр Эрик погиб…