Петербург в произведениях поэтов «Золотого» и «Серебряного» века русской литературы

Вот они… Дремлют, как
встарь, над Невою…
Город вечерней окутался
мглою,
Цепью бегут золотой огоньки,
Слышатся мощные всплески
реки.

В маленькой шапочке, в

кофточке тонкой,
Девушка, с обликом нежным
ребёнка,
В полосу света бесшумно
вошла;
Юноша рядом – со взором
орла.

В тень я укрылся за тёмным

гранитом.
Влажного ветра порывом
сердитым
Несколько слов до меня
донесло.
Он говорил, улыбаясь светло:

«Нет, бескорыстные жертвы

не тщетны,
Это сгущается мрак
предрассветный,
Грозный девятый вздымается
вал, —
Час избавленья желанный
настал!..»

Дальше прошли и в тумане

пропали,
Смелые ж звуки всё будто
дрожали,
Сфинксов будя очарованный
сон,
В сердце моём отзываясь, как
стон.

Вспыхнуло что-то во мраке

душевном,
Бурно прошло дуновением
гневным…
Словно вперёд я сумел
заглянуть —
В тёмную ночь, на грядущий
их путь.

В чуждых, пустынных снегах

утопая,
Стелется он без конца и без
края…
Что там, вдали, так уныло
звенит?
Что так душа безутешно
болит?

В мёртвом краю, в

безотрадной разлуке,
Годы потянутся, полные муки,
Полные злобы, бессильных
угроз,
Гибели всех упований и
грёз…

Холодно. Ветер сильнее…

Сердито
Плещутся волны о глыбы
гранита.
Газ в фонарях задрожал,
зашипел…
– Сфинксы, откройте: где
скорби предел?

Леонид Николаевич Афанасьев (1865?—1920)

Интересом к литературе был обязан матери, которой посвятил своё первое опубликованное стихотворение. На протяжении всей творческой деятельности Афанасьева го произведения охотно брали в печать все литературные журналы и периодические издания. Известности поэта способствовало переложение некоторых его стихотворений на музыку. Стихи Афанасьева появлялись в изданиях различных направлений, от эгофутуристических до периодики символистов, однако он не входил ни в какие объединения и союзы. Известно только, что с 1904 года Афанасьев был участником «Вечеров Случевского».

Белая ночь

В безмолвных небесах
мерцая белой мглой,
Загадочна, как сфинкс
безжизненной пустыни,
Плывёт слепая ночь уныло
над землёй,
Уснувшей тяжким сном
измученной рабыни.

Порой продребезжит по

звонкой мостовой
Гремящий стук колёс,
смягчённый расстояньем,
И снова город спит, и снова
над рекой
Объемлет город ночь
томительным молчаньем.

Покоятся дома, чертоги и

дворцы,
Окутанные мглой, как белым
покрывалом,
И только, золотясь, блестят
церквей венцы,
Едва освещены зари сияньем
алым.

Рассвет ещё далёк и

смолкший город нем,
Но чудится в тиши ещё
ясней движенье
И ропот суеты, и слёзы, и
мученья,
Которых, как стихий, нельзя
смирить ничем!

Татьяна Львовна Щепкина-Куперник (1874–1952)