Петербургские дома как свидетели судеб

«Не существовало в Петербурге двора популярнее и влиятельнее, чем двор великой княгини Марии Павловны, супруги Владимира Александровича. Да и сам великий князь умел пользоваться жизнью полнее всех своих родственников. Красивый, хорошо сложенный… с голосом, доносившимся до самых отдаленных комнат… большой любитель охоты, исключительный знаток еды (он владел редкими коллекциями меню с собственными заметками, сделанными непосредственно после трапезы), Владимир Александрович обладал неоспоримым авторитетом…

Великая княгиня Мария Павловна… умная, образованная и любезная женщина, представляла удивительно подходящую пару для Владимира Александровича… Великая княгиня окружала себя выдающимися людьми… в своем дворце в Петербурге. Вела она и обширную переписку со многими видными деятелями Европы…

Двор великой княгини блистал фрейлинами, которые были одна краше другой, притом все умницы и веселого нрава. Мария Павловна требовала, чтобы и вся прислуга имела элегантный и красивый вид. Из своих гостей она сближалась только с теми, кто умел разговаривать и не давал скучать.

Дворцовая набережная, 26

С этими-то ближайшими и наиболее влиятельными родственниками отношения большого двора и стали наиболее натянутыми»[46].

Такой видел жизнь, кипевшую в этом дворце, Александр Мосолов, начальник канцелярии Министерства Императорского двора. Каждый день наблюдая за жизнью Николая II и Двора в Зимнем дворце, Мосолов по долгу службы также был в курсе всех дел малых дворов, например, располагавшегося в этом дворце, в нескольких метрах от Зимнего, двора Владимира Александровича, дяди императора, и его блистательной жены.

Видел он и холод в отношениях двух семей. Николай II испытывал перед властным дядей робость и не стремился допускать его до государственных дел. А предпочитавшая уединение императрица Александра недолюбливала популярную и успешную в общественной жизни Марию, которая одним движением руки собирала миллионы на благотворительность, искусно вела дипломатические беседы и демонстративно отпускала шутки по поводу того, что она, в отличие от императрицы, свое ремесло знает.

Именно в этом дворце, по соседству с императорским, проходили бесконечные балы и приемы, на которые стремился попасть весь свет. В этих же стенах произошел и окончательный разрыв двух родственных семей.

В 1905 году старший сын Марии и Владимира Кирилл женился на своей кузине, не испросив разрешения императора. Вся семья ожидала, что Николай II, соблюдая формальность, сделает ему выговор, «пожурит» и простит. Но давний накал отношений, немилость императрицы Александры, увеличившаяся еще и от того, что женой Кирилла стала не кто-нибудь, а разведенная супруга ее брата, привели к более жестоким мерам.

«Вскоре после свадьбы Кирилла Владимировича стало известно, что он приезжает в Петербург один принести повинную за брак без разрешения государя…

Великий князь приехал в 9 часов вечера прямо с вокзала во дворец своих родителей, а в 10 часов ему доложили, что явился министр двора и желает его видеть по приказу царя.

Граф Фредерикс объявил Кириллу Владимировичу, что император повелевает ему в тот же день выехать обратно за границу и что доступ в Россию ему впредь воспрещен. О прочих налагаемых на него наказаниях он узнает по прибытии на место своего жительства. В тот же день в 12 часов ночи великий князь покинул Петербург.

Владимир Александрович был глубоко оскорблен этой мерою, принятой государем по отношению к сыну без уведомления отца, и на другой же день… заявил царю о своей обиде и высказал, что при таких обстоятельствах он государю больше служить не может… Император на это согласился»[47].

Уволившийся со всех постов 58-летний Владимир скончался через четыре года. Кириллу позволили вернуться в Россию, где мать встретила его здесь же, в этом дворце. Выглядывала из этих окон и скандально известная балерина Матильда Кшесинская, будущая жена еще одного сына Марии — Андрея.

После революции Мария и все ее дети эмигрировали. Кирилл поселился в Италии и провозгласил себя императором Всероссийским Кириллом I в изгнании, а Мария Павловна спокойно дожила последние два года жизни на своей вилле во Франции.

Во дворце же в первые годы новой власти сменялись различные организации, пока в 1920 году Максим Горький не возглавил очередную расположившуюся в здании комиссию — по улучшению быта ученых. «Дом ученых» существует здесь до сих пор, почти век.

Кстати, часть фамильных драгоценностей, спрятанных за картиной в одной из комнат дворца, Марии удалось спасти при помощи английского дипломата сразу после эмиграции, а про другую часть, в наволочках переправленную в Швецию, она никому рассказать не успела. Драгоценности обнаружили только через 90 лет, в 2000-х годах.

Литература

Архитекторы-строители Санкт-Петербурга… СПб., 1996.

Мосолов А. А. При дворе последнего императора. СПб.: Наука, 1992.