Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России

Менее года просуществовал и магазин фирмы. В нём теперь можно было довольно часто наблюдать сценки, подобные описанной бароном Г.Н. Врангелем: «Однажды я зашёл на Морской в магазин Фаберже. Покупателей не было, было только несколько буржуев из его старых клиентов. Но вот ввалился красноармеец с женщиной. Он – добродушный на вид тюлень, должно быть, недавно еще взятый от сохи, она – полугородская франтиха, из бывших кухарок «заместо повара» с ужимками, претендующими на хороший тон… Шляпа на ней сногсшибательная, соболя тысячные, бриллиантовые серьги в орех, на руках разноцветные кольца, на груди целый ювелирный магазин. «Нам желательно ожерелье из бус», – сказала особа. Они купили одну из самых дорогих вещей в магазине и ушли. «Видели, какой у неё чудный аграф? – спросила одна дама. – Наверное, работа Лалика в Париже». – «Это нашей работы, – сказал приказчик, – я его узнал, мы его в прошлом году для княгини Юсуповой делали…»[995]

В августе 1917 года Временное правительство объявило о национализации царских дворцов. К тому времени императрица Мария Феодоровна перебралась из Киева, где её застала Февральская революция, в Крым. Но если Кики, горничной вдовы Александра III, удалось весной привезти своей августейшей хозяйке из её резиденции в Петрограде шкатулку с драгоценностями, то князь Феликс Юсупов опоздал. Генерал-майор Петр Ерехович успел не только за неделю, с 14 по 20 сентября, описать находившееся в Аничковом дворце имущество бывшей патронессы, но и, быстро упаковав всё в 84 ящика, не замедлив, отправить бесценный груз в Москву, под толстые своды Оружейной палаты. Вскоре там очутились и ящики с драгоценными вещами из покоев Зимнего дворца.

Великая княгиня Ольга Александровна, сестра Николая II, напрасно понадеялась на крепость столичного банковского сейфа. Уже в Крыму она узнала, что пришедшие к власти большевики конфисковали содержимое несгораемого шкафа в октябре 1917 года. Её старшей сестре, великой княгине Ксении Александровне, повезло больше. Та успела захватить в Крым почти все свои украшения, но зато потом, оказавшись за границей и нуждаясь в деньгах, она доверила их продажу ловкому мошеннику и осталась в результате ни с чем.[996] Драгоценности же из знаменитого спасенного ларца после смерти их матери-императрицы попали при таинственных обстоятельствах келейной распродажи в руки к членам английской королевской семьи.[997]

В послефевральские дни разграбили многие частные коллекции во дворцах и особняках Петрограда. Вывоз произведений искусства и антиквариата, в том числе и множества ювелирных произведений, их владельцами за границу вызвал к жизни образование в марте 1917 года по инициативе Алексея Максимовича Горького Комиссии по делам искусств при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов, опубликовавшей знаменитое воззвание к гражданам России:

«Граждане, старые хозяева ушли, после них осталось огромное наследство. Теперь оно принадлежит всему народу <…> Берегите это наследство, <…> – это воплощение духовной силы вашей и предков ваших <…> Помните, что всё это почва, на которой вырастает наше новое народное искусство». А когда летом 1917 года в США возникла специальная корпорация для вывоза из России художественных ценностей, А.М. Горький предупреждал: «Американское предприятие – <…> грозит нашей стране великим опустошением, оно выносит из России массу прекрасных вещей, историческая и художественная ценность которых выше всяких миллионов»[998].

Пришедшие же к власти в результате Октябрьской революции большевики считали произведения ювелирного искусства никому не нужными побрякушками, забывая или даже не догадываясь, что те украшают как самих людей, так и их быт, и что недаром в самом слове «ювелирный» таится французский корень «joie», переводящийся как «радость». Под официально пропагандируемой проповедью пуританского аскетизма, чтобы ничто не «отвлекало» от высоких целей построения нового общества и «нового человека», должного расстаться с «буржуазными» привычками и предрассудками, когда подчас даже чисто вымытые руки без грязи под ногтями, не говоря уже о шляпках и галстуках, ассоциировались с непролетарским происхождением и грозили немалыми неприятностями, на деле скрывалась мысль о подчинении государству неисчислимых богатств не только богатых и зажиточных людей, имущество которых просто отбиралось под лозунгом «Грабь награбленное!», но и о контроле за имущественным положением своих рядовых сограждан и о фактической конфискации всех драгоценных и дорогостоящих материалов и предметов в фонд государства, с целью черпать из этого источника средства на «мировую революцию».