Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России

Бесспорно, этот браслет красовался на руке императрицы и 30 августа 1834 года, когда в день Св. Александра Невского, небесного покровителя Петербурга и патрона Александра I, в присутствии многочисленных гостей из-за рубежа и толп верноподданных открылась Александровская колонна – памятник победителю Наполеона.

Однако браслет, блистающий на левой руке супруги Николая I, преследовал и другую цель. Он должен был заглушить толки о самодержце, вовсе не умершем в Таганроге, а отрёкшемся как от власти и престола, так и от светского мира, да ещё и ушедшем в монахи, чтобы замаливать свои грехи и молиться о благоденствии Российского государства. Тогда правление Николая I при живом помазаннике юридически считалось бы узурпаторством со всеми вытекающими последствиями для последующих прямых наследников этой ветви династии Романовых.

Тайна двух крошечных записок в золотом футляре для зубочисток

Подлинное же отношение императорской четы к Александру I отразилось, как ни странно, в двух крошечных записках, лежащих в прелестном игольнике. Неизвестный парижский мастер прекрасно прочеканил изящные фигурки птиц и зверей на искусно гравированном фоне, пленяющем красотой и прелестью гирлянд цветного золота.[254]

Текст на обеих бумажных этикетках плохо читался. На одной было написано только: «S.M.I. L'Empereur» (Е.И.В. Император), вторая же оказалась более пространной: «Etui à cure dent qui a servi de joujou à mes enfants et ma chere Alexandre qui a beaucoup joué avec lui». Итак, эта маленькая вещица являлась футляром для зубочисток, служившим «игрушкой моим детям и моей дорогой Александре, которая много играла с ним». Стало понятно, почему её тонкие золотые стенки оказались не только сильно потёртыми, но ещё и с разрывами от зубок многочисленной малышни. А ведь Павлу Петровичу и Марии Феодоровне Господь послал десять детей. Когда третий ребёнок престолонаследника появился на свет 20 июля 1783 года, царственная бабушка назвала новорождённую Александрой в честь старшего брата. Екатерина II любила первую внучку, мечтала видеть её шведской королевой. Однако планы старой императрицы сорвались из-за глупого каприза жениха-короля, не явившегося на торжественную церемонию обручения. Отец выдал красавицу-дочку за эрцгерцога и палатина Венгерского Священной Римской империи германской нации. Но «цесарский» император не желал потомства от православной русской княгини. Произведя на свет нежизнеспособную девочку, Александра Павловна в неполные 18 лет скончалась 4/16 марта 1801 года от последствий родов. Горестная весть пришла в Петербург, когда 12 марта Павел I пал от рук царедворцев-убийц, и императрице Марии Феодоровне пришлось оплакивать одновременно мужа и дочь.

Но аннотация меня удивила. Комментарий был более чем странным: «Эти записки позволяют предположить, что предмет находился среди личных вещей Павла I, был игрушкой великой княжны Александры Павловны и позднее был передан в собрание драгоценностей после разбора дворцовых кладовых.».[255] Трудно предположить, что император Павел I, хотя и был чадолюбив, сохранял среди личных вещей игрушку своих детей. А вот императрица Мария Феодоровна, свято относившаяся к материнским обязанностям, вплоть до своей смерти бережно сохраняла предметы, связанные с памятью о родных и близких.

Да и текст на втором бумажном клочке показался знакомым. Память меня не подвела. Искомое действительно нашлось в Завещании от 21 января 1827 года императрицы Марии Феодоровны[256] среди подробного перечня вещей, отписываемых заботливой матушкой на память своим драгоценным детям, причём часто указывающей, чем особенно ценен тот или иной предмет. «Футляр для зубочисток» отошёл императору Николаю I, а поэтому внутрь и была вложена крохотная записочка о принадлежности царствующему монарху, поскольку при русском дворе в это время изъяснялись по-французски.

Однако французский текст описания этой вещицы несколько отличался от запечатлённого на втором бумажном клочке, он гласил: «Letui à cure-dent, qui a servi de premier joujou à l'Empereur Alexandre, ainsi qua ses frères et soeurs».[257] Поскольку Николай I чувствовал себя российским государем, то уже в первые годы царствования повелел вести всю деловую переписку на родном языке. Завещание матушки государя также перевели на русский, и в переводе читалось: «Футляр с зубочисткой, бывший первой игрушкой императора Александра и его братьев и сестёр».[258]