Петербургские очерки

В Москве, когда Мина Ивановна приезжает туда, перед ней держат себя более независимо, потому что в Москве чувства чести и личного достоинства более развиты, чем в высшем петербургском кругу, но и в Москве есть индивидуумы, достойные жить па невских болотах. Самый низкопоклонный из мининских холопов в первопрестольной столице — начальник Московского архива иностранных дел князь Михаил Андреевич Оболенский, который через ее посредство купил чин гофмейстера. Я говорю «купил», потому что при петербургском дворе чины и кресты весьма часто продаются втихомолку. Торг этот существует издавна, и даже при князе Петре Михайловиче Волконском, который при всех своих пороках был человеком вполне бескорыстным, лица, имевшие на него влияние, торговали придворными чинами. Андрей Иванович Сабуров, например, купил в 1851 году чин гофмейстера, заплатив двадцать тысяч рублей серебром Жеребцовой, любовнице старика Волконского.

Соперником князя Михаила Оболенского в холопстве явился однажды князь Николай Александрович Щербатов, известный друг Закревского, в последние годы ханствования Закревского на московском пашалыке бывший московским гражданским губернатором. Мина Ивановна, приехав в Москву, съездила в Троицкую Лавру. Щербатов заказал серебряный позолоченный крытый стаканчик в виде просфоры, велел на стаканчике вырезать надпись: «радуйся, благодатная» (!!!) и по возвращении Мины Ивановны из Лавры московский гражданский губернатор, приехав к новой пилигримке, на коленях поднес ей эту просфору (!) в память ее «благочестивой поездки в Лавру» (!)

Когда Незабвенный скончался, Мина Ивановна, в качестве особы четвертого класса, велела обить карету свою черным сукном.

Через несколько недель после того, как Россия имела счастье лишиться Незабвенного, одна из придворных дам рассказала императрице Александре Федоровне, что, посетив накануне могилу императора, нашла ее покрытой цветами и что на вопрос ее, откуда эти цветы, сторожа отвечали: «Присланы от ее сиятельства графини Адлерберг». Александра Федоровна, имевшая весьма доброе сердце, расчувствовалась, расплакалась от умиления, говоря: «Какие прекрасные люди эти добрые Адлерберги! Как они помнят все, что покойный государь для них сделал! Как они нам преданы!», и приказала этой придворной даме съездить к обеим графиням Адлерберг, свекрови и невестке, благодарить их от имени царской фамилии. Что же оказалось?.. Графини Адлерберг и не думали посылать цветов, которые присланы были Миной Ивановной, а взяты были из придворных оранжерей!..

«Правдивый», № 3, 12 мая 1862, стр. 23–24.

IV Граф Владимир Федорович Адлерберг и подрядчики. Граф Александр Федорович Адлерберг. Их сестра, графиня Баранова. Полудинастия Адлербергов и Барановых

По всем подрядам, заключаемым по министерству двора, подрядчики обязаны выделять часть барышей своих графу Владимиру Федоровичу Адлербергу и Мине Ивановне. Она очень дружна с госпожей Прокопович-Антонской, и потому для мужа последней, тайного советника Дмитрия Михайловича Прокопович-Антонского, нарочно учреждена была особая, весьма бесполезная «Строительная контора» по министерству двора, с жалованьем в восемь тысяч рублей серебром для председателя (т. е. для Антонского). Подвиги этой конторы известны: пока еще строят дворцы, в них уже балки валятся, как это случилось с дворцом великого князя Михаила Николаевича и с другими зданиями. Правителем дел «Строительной конторы», этой карикатуры вавилонского столпотворения, находился действительный статский советник и камергер Антонин Дмитриевич Княжевич, один из самых интимных приятелей Мины Ивановны. Когда прошлой осенью государь жил два месяца в Крыму, в Ливадии, то Мина Ивановна приказала старику Адлербергу назначить на это время Антонина Княжевича смотрителем дворца в Ливадии. Княжевич провел эти два месяца в кругу самых приближенных лиц к государю; как превосходный мастер буфонить он весьма понравился его величеству и даже во время царского пребывания в Ливадии был ежедневно допускаем в круг кальянщиков (значение этого слова см. в 1 номере «Правдивого»)[260].