Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века

Вопрос о спасении русских усадеб будоражит общественное мнение, с переменным успехом, на протяжении последних двух десятков лет. Настоящим всплеском интереса к этой теме стал рубеж 1980-1990-х годов, и в этом нет ничего удивительного: старые усадьбы воспринимались частью «России, которую мы потеряли», а их возрождение казалось вполне реальной возможностью хоть немного приблизиться к идеальному образу утраченного рая.

Прошло без малого двадцать лет, и приходится констатировать печальный факт: сегодня старинные усадьбы бывшей Петербургской губернии, нынешней Ленинградской области, пришли в еще большее запустение, чем это было раньше. А многие из них, которые тогда находились еще в весьма приличном состоянии, сегодня просто на грани исчезновения.

И теперь, и двадцать лет назад было абсолютно очевидно, что уповать на возрождение бывших усадеб силами государства бесполезно и единственным способом их спасения является передача в частные руки. В начале 1990-х годов верилось, что пришествие в Россию капитализма поможет очень скоро возродить былой блеск всего, в том числе и русской усадьбы. Однако чуда не произошло…

Брошенная и разрушающаяся усадьба в Кобрино (Гатчинский район). Фото автора, апрель 2008 года

Примеров возрождения старинных усадеб путем передачи в частные руки на сегодняшний день – считаные единицы. Судьба большинства усадеб на территории Ленинградской области по-прежнему взывает к тому, чтобы общественность неустанно била в набат: надо спасать наше наследие! «Невежество, вандализм, бесхозяйственность, безответственность привели к тому, что рушатся даже остовы усадебных домов, – восклицает исследовательница Нонна Мурашова в своей книге "Сто дворянских усадеб Санкт-Петербургской губернии". – Варварское отношение к историческому наследию коснулось не только зданий и парков, но и могил владельцев – надгробными плитами устилают подворья».

Руины Ропшинского дворца. Фото Дениса Яшугина, июнь 2008 года

Уже и не вспомнить, сколько лет на нашей памяти ведутся бесконечные и, увы, чаще всего совершенно бесплодные поиски национальной идеи. Хотелось бы высказать крамольную мысль: идею, объединяющую всех, едва ли можно найти. А вот спасение гибнущего культурного наследия сегодня вполне могло бы претендовать на статус национальной идеи, хотя бы в рамках отдельно взятой Ленинградской области…

Столица и губерния

«Хозяин губернии»

Уникальной особенностью Петербургской губернии являлось то, что ее губернский центр одновременно был столицей Российской империи.

Как уже говорилось, эта губерния получила свое начало при Петре I, в 1708 году, когда страну разделили на восемь губерний. Сперва она носила название Ингерманландской, или Ижорской, и только спустя два года стала зваться Санкт-Петербургской. Она занимала тогда громадную территорию – в нее входили выделившиеся впоследствии Эстляндская, Лифляндская, Псковская, Новгородская, Тверская, Ярославская, Олонецкая и Выборгская губернии. Одновременно с разделением России на губернии ввели и должность губернатора, при этом Петербург, Кронштадт и Шлиссельбург состояли в главном заведовании губернатора, а уездами от Невы до Луги и Наровы управляли воеводы, жившие в Петербурге.

Первым губернатором Ингерманландии, или Санкт-Петербургской губернии, являлся князь Александр Данилович Меншиков, получивший от Петра I эту должность до формального образования губернии, еще в 1702 году. Занимал он ее четверть века, вплоть до своей опалы, закончившейся ссылкой в Березов. После Меншикова на протяжении более трех десятков лет на должность губернатора никто не назначался. Хотя, конечно, человек, отвечавший за дела в губернии, существовал, только назывался он «главноначальствующим», или «главнокомандующим».

К примеру, главным начальником Петербурга, Ингерманландии, Карелии и Финляндии во времена Петра II и Анны Иоанновны служил талантливый государственный деятель Миних, предлагавший обнести Петербург дамбами для защиты от наводнений.

В 1761 году появилась должность гражданского губернатора, в чье ведение перешло непосредственное управление губернией. При этом общий надзор и главенство остались все равно за генерал-губернатором – эту должность восстановил Павел I, а гражданский губернатор, как отмечает историк Яков Длуголенский, подчинялся генерал-губернатору. После знаменитого покушения Дмитрия Каракозова на государя Александра II у Летнего сада в апреле 1866 года должность генерал-губернатора вновь упразднили, а потом несколько раз она восстанавливалась – в 1879 и 1905 году когда государственная власть чувствовала непрочность своего положения. Просуществовала должность гражданского губернатора вплоть до Февральской революции, а затем в вихре перемен ее отменило Временное правительство.