Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель

В советское время на даче располагался детский сад, тогда планировку особняка несколько изменили, а в конюшне был гараж, который потом сгорел. Парк при даче являл когда-то образец ландшафтного дизайна. Там еще сохранились «зеленые часы» – высаженные по кругу ели с символично умирающим дубом в центре. В поисках кладов весь дом и сад перекопали охотники за сокровищами. Однако, как считает петербургский историк фирмы «Фаберже» Валентин Скурлов: «Клады, конечно, были. Но я уверен, что их нашли еще в 20-х годах». В свое время сын Карла Фаберже Евгений, тоже оказавшийся за границей, писал, что «на даче роют». Но в те времена о таких находках не сообщалось…

«Молчи, скрывайся и таи…»

На доме № 42 на Невском проспекте висит мемориальная доска, извещающая, что в нем жил знаменитый русский поэт Федор Тютчев. Как известно, Некрасова и Тютчева называли «самыми загадочными поэтами» в русской литературе. Некрасова – понятно почему: до сих пор никак не могут понять, как этот страстный игрок в карты и холодный, расчетливый делец смог создать непревзойденные образцы гражданской лирики. А вот почему Тютчев? Что мы знаем о нем сегодня? Все помнят его знаменитое «Умом Россию не понять…» и, может, еще два-три стихотворения. Но в чем же здесь загадка? Наверное, она в том, что Тютчев поэтом сам себя никогда не называл, а многие написанные им и знаменитые сегодня стихи были опубликованы только после его смерти.

Он служил дипломатом, потом стал цензором, тайным советником, блистал остроумием в светских салонах. Как говорил Лев Толстой, по-французски Тютчев говорил и писал лучше, чем по-русски, этим приводил французов в восторг, а в искусстве разговора ему не было равных. При этом он самым непосредственным образом влиял на внешнюю политику Российской империи, был по сути, как бы сегодня сказали, «бойцом невидимого фронта». Причем в самом буквальном смысле, в чем мы убедимся ниже.

Разведчик по наследству

Родился Федор Иванович в 1803 году в селе Овстуг Орловской губернии, в небогатой, но родовитой дворянской семье. «Овстуг… Прелестный, благоуханный и безмятежный», – вспоминал он потом на чужбине родной край. Получил домашнее образование под руководством Семена Раича, впоследствии учителя Лермонтова. Делал успехи, уже в 13 лет переводил с латыни оды Горация. Учился в Московском университете, после окончания получил распределение в Коллегию иностранных дел и, в возрасте 18 лет, отправился на работу в российскую дипмиссию в Мюнхен.

Кем был в те времена дипломат? А тем же, что и сегодня – политическим разведчиком. А Тютчев стал разведчиком еще и по наследству. Один из его предков, Захарий Тютчев, был послан Дмитрием Донским в Золотую орду, в стан к самому Мамаю с деликатными поручениями – другими словами, на разведку в тыл к неприятелю, и сумел самым блестящим образом выполнить поставленное задание. Тем же самым занимался 20 лет в Германии, а еще и в Турине, и Федор Тютчев: регулярно слал донесения в Петербург, беседовал с информаторами, анализировал политическую ситуацию в странах пребывания, делал выводы и вносил свои предложения.

А уровню его информированности мог бы позавидовать любой современный разведчик-дипломат. Он был на дружеской ноге не только с королями, местной знатью, но и с Гете, Гегелем и другими корифеями европейской культуры. И, следовательно, знал очень и очень много, был в курсе всех европейских интриг, тайных заговоров и глубоких стратегических замыслов. Местом для сбора разведывательной информации в те времена были королевские дворцы, салоны князей и баронов, светские рауты и приемы в посольствах. На них Тютчев, отличавшийся блестящим красноречием и редким остроумием, чувствовал себя как рыба в воде. Кроме того, он был в Германии как бы и вообще «своим», женившись на девушке из родовитой немецкой семьи Элеоноре Петерсон.

Опубликовали после смерти

А вот своему литературному творчеству, благодаря которому мы помним о нем и сегодня, Тютчев не придавал большого значения – был гениальным русским поэтом и сам этого не знал. Часто терял рукописи или вообще их сжигал как мусор. Сложение стихов было для него лишь способом самовыражения. Тютчеву было совершенно безразлично, читает ли его стихи еще кто-то, или нет. Приятели убедили послать его некоторые из них для опубликования в Россию, что он и сделал. Но подписывал их только инициалами. При жизни были изданы всего два сборника его стихов. Многие, в том числе и самые известные стихотворения, были опубликованы только после его смерти. Если бы не Некрасов, обративший на Тютчева внимание в своей статье «Русские второстепенные поэты», то его при жизни в этом качестве, наверное, вообще бы не заметили.

Встреча с Бенкендорфом

В Петербург Тютчев вернулся в 1844 году и поначалу впал в опалу, томился по теплому югу:

Глядел я, стоя над Невой,
Как Исаака-великана
Во мгле морозного тумана
Светился купол золотой.