Петербургский фольклор с финско-шведским акцентом, или Почем фунт лиха в Северной столице

В Ленинграде в детском саде
Двух подкидышей нашли.
Одному под двадцать восемь,
А другому двадцать три.

По неизлечимой в то время страсти всякое название превращать в аббревиатуру, общежитие называли «ГОП» (Городское общежитие пролетариата). В народе звучную аббревиатуру расшифровывали: «Гостиница обездоленного пролетариата». А малолетние обитатели ГОПа в городском фольклоре получили прозвище «гопники».

Сделаем небольшое, но необходимое отступление. Этимология слова «гопник» известна давно. По Далю, «гопник» происходит от слова «гоп», что значит «прыжок, скачок или удар», а «гопнуть» – «прыгнуть или ударить». В дальнейшем филологи расширили характеристику понятия «гопник». Этим словом стали обозначать «агрессивно настроенных подростков, близких к криминальному миру либо с криминальными чертами поведения». Говоря проще, этим термином метили «мошенников, налётчиков, погромщиков и хулиганов».

Есть, впрочем, ещё одно, на этот раз уголовное происхождение «гопников». Будто бы это слово восходит к «гопу», что на уголовном жаргоне означает «ночлежка, место, где можно переночевать воровской или грабительской группе».

Из всего этого следует, что если мы говорим о петербургском городском фольклоре, то должны иметь в виду не всех отечественных гопников, а исключительно наших, питерских. Сергей Довлатов тонко чувствовал эту разницу, когда рассказывал анекдот: «Приехал майор в казарму. Дневальный его не пускает. Майор кричит: „Я из штаба части!“. Дневальный в ответ: „А я с Лиговки!“».

Очень скоро эти маленькие полуголодные «наши гопники» стали притчей во языцех всего и без того неспокойного города. Они вызывали постоянную озабоченность властей и неподдельный страх обывателей. Следы этого перманентного состояния сохранились в городской фразеологии – от формулы социальной обстановки на Лиговке: «Количество гопников определяется в лигах» до непритворного изумления: «Вы что, на Лиговке живете?!».

В начале XX века в Петербурге появилось новое социальное определение: «Лиговское сословие». Вот что писал о них в 1913 году «Петербургский листок»: «Хулиганов, известных под таким именем, можно наблюдать на Лиговке во время прокладки трамвайной полосы в траншеях между насыпями земли… их оргии, пьянство, игры в карты. Из траншей то и дело слышится непечатная брань и дикие просвисты».

В 1920-е годы Лиговка превратилась в общегородской центр нелегального сбыта наркотиков. Наркоманы называли его «Фронтом». При желании на «Фронте» можно было легко приобрести кокаин «в любых количествах и в любое время». Покупателю предлагался целый набор кокаинового порошка в самом широком ассортименте. Эта «серебряная пыль» продавалась в так называемых «кулечках-фунтиках» и носила самые разные названия: «марафет», «белая фея», «антрацит», «кокс», «нюхара», «кикер».

На Лиговке, или «Лига́вке», как презрительно любили произносить с непременным ударением на втором слоге петроградцы, обыкновенные добропорядочные граждане старались не появляться. Зато с удовольствием пересказывали о ней анекдоты. Один из них был более чем самокритичным: «Пристала на Лиговке брюнетка. Через час будет считать мои деньги своей собственностью». И еще: «Одна старая дева говорила: „Я никогда не пойду гулять по Лиговке, потому что меня там изнасилуют“. В конце концов, дожив до преклонного возраста, она рискнула пойти погулять по Лиговке. Вернулась домой и повесилась. Оставила записку: „Я никому не нужна, на меня на Лиговке даже никто не взглянул“».

Согласно другому анекдоту, общество «Старый Петербург» ходатайствовало о сохранении за наиболее хулиганскими частями Лиговской улицы старого названия «Лиговка» – в честь Лиги Наций, с которой, как известно, отношения у Советского Союза в то время складывались не самым лучшим образом.

В начале 1950-х годов представился удобный случай попытаться хоть как-то изменить репутацию Лиговской улицы путем изменения названия. Страна готовилась отметить 10-летие знаменитой Сталинградской битвы. В 1952 году Лиговской улице вернули ее былой статус и переименовали.

Она стала Сталинградским проспектом.

Трудно сказать, как повлияло новое название на имидж улицы, но не прошло и четырёх лет, как в сравнительно либеральной атмосфере так называемой хрущевской оттепели ей вернули старинное название. Она вновь стала Лиговским проспектом.

* * *

В письменных источниках река Волковка впервые упоминается в переписной окладной книге Водской пятины Великого Новгорода за 1500 год под названием Сетуй.