Петербургский пленник

— Ваши брустверы я разглядел на подходе к поселку за две мили. Думаю, с канонерок их тоже приметят и быстро пристреляются. Но выход есть…

— Замаскировать их?

— Эти брустверы — нет. Пусть привлекают внимание. Но раз мы решили рассредоточить орудия…

— Я еще ничего не решил!

— Так решайте, лейтенант. Вдруг канонерки вот-вот появятся из-за поворота?

— Командование должно сообщить мне по телеграфной связи разведданные о выходе канонерок и десанта…

— Вы провели сюда телеграфную линию?

— А для Вас это удивительно? Впрочем, Вы же отстали от военных новаций на полтора года…

— Хорошо, вернемся к этим брустверам. За ними желательно оборудовать ложные позиции: макеты пушек, около которых надо будет периодически взрывать пороховые заряды, создавая клубы дыма. Пусть именно туда и летят бомбы с канонерок. Настоящие позиции предлагаю устроить за крайними домами поселка, с расстоянием между пушками не менее 100 ярдов. При этом чтобы высоких клубов дыма от выстрелов не было, надо перекрыть позиции маскировочными сетями на высоте в 2–3 ярда — дым все же будет, но противник может решить, что его создают горящие дома…

— Но дома тогда, и правда, подвергнутся обстрелу и сгорят…

— Мамма мия! На кону очередное военное поражение или все же победа, а лейтенант Митчелл беспокоится о сохранности деревянного поселка! Который жители моментально отстроят, если целыми после этого боя останутся… Но у меня есть еще одно предложение, которое может сыграть решающую роль в перестрелке с канонерками. Позвольте мне переделать один из снарядов от пушки Уитворта…

Весь день два солдата, приданные в помощь капитану Мэтью Лазарефф, потрошили и переделывали конический боеприпас от знаменитой снайперской пушки (в то время как прочие растаскивали пушки на новые позиции). Первым делом они вынули из гильзы стальной шестигранный снаряд со спиралевидными канавками и стали вытачивать из мореной дубовой чурки его подобие. Затем высверлили в коническом окончании снаряда продольное отверстие длиной в две трети «снаряда» и диаметром, соответствующим винтовочному стволу, и вставили обратно в гильзу. После чего надпилили по кругу посередине ствол у выданной Митчеллом для эксперимента винтовки Энфилда и, опустив ее в реку по метке, произвели выстрел — ствол оказался «обрезан» по задумке. Повернув обрезок ствола вниз суженным дулом, бросили в него круглую свинцовую пулю большего диаметра и стали ее «утрамбовывать» шомполом с применением молотка — вплоть до получения глухого свинцового донца. Поставили узкий конец ствола в банку с медным купоросом на несколько часов. Порезали ручку медной кружки на три одинаковые полоски и слегка согнули их концы. После омеднения ствола припаяли к нему снаружи эти полоски, призванные стать стабилизатором. Заполнили две трети ствола порохом и вставили в него капсюль. Затем из той же медной кружки вырезали лист, свернули его в узкую воронку и вставили в ствол с расчетом зависания вершины воронки над капсюлем при небольшом ее высовывании из ствола. В завершение операции аккуратно вставили ствол в дубовый муляж «стабилизатором» вниз (часть ствола осталась торчать из муляжа) — и подкалиберный снаряд с отделяющимся поддоном и кумулятивным зарядом готов к использованию. К сожалению, испытание его провести было невозможно в связи с отсутствием в распоряжении батареи броневых плит. Ну а неугомонный капитан Лазарефф начал изготовление кумулятивного заряда для пушки Дальгрена…

Вечером лейтенант Митчелл пригласил капитана Лазарефф распить бутылку муншайна — самогона на основе кукурузы.

— Бурбон, к сожалению, сейчас практически не делают, — извинительным тоном сказал Митчелл, — всех изготовителей виски призвали в армию. Зато муншайн можно раздобыть в любом поселке…

— Мне доводилось пить эту самоделку. Личико от нее перекашивает, но полезное действие несомненно. Если у Вас в запасе нет второй бутылки…

— Есть, но ее мы выпьем после боя. Если выживем.

— Если бой состоится, — добавил Дмитрий Николаевич. — Вдруг положение на фронте изменится в нашу пользу?

— Сейчас янки теснят нас на всех фронтах. Но разговор об этом продолжим потом, а пока «Чиэз!» — поднял стакан Митчелл.

— To your health! (за Ваше здоровье) — поднял свой Лазарев. — Так принято говорить у нас, русских.

— Вот о Вас мы, прежде всего, и поговорим…

Глава одиннадцатая, в которой герой готовит батарею к бою и участвует в нем