Петербургский пленник

I come from Alabama wid
A banjo on my knee
I'm going to Lousiana
My true love for to see…

И зал тотчас стал ее подпевать и притоптывать в такт, входя во все больший энтузиазм. А когда выпевали горестный конец, у многих на глазах блестели слезы:

And if I do not find her
Dis darkie'll sur'ly die
And when I'm dead and buried
Susanna, don't you cry.

Тогда заезжий певец вдруг вышел вперед, поклонился своему сопернику, потом всему залу во все стороны и в завершении сказал:

— Я восхищен вашей упорной борьбой с агрессивными янки. Надеюсь, что наш император все-таки решится и окажет вам помощь, которую вы заслужили. И я признаю, что мой сегодняшний соперник по вокалу меня перепел!

Все зааплодировали, а Митя повернулся к Жюли и сказал:

— Не судьба Вам меня сегодня послушать, мадам…

— Ночи нынче длинные, — непонятно ответила Жюли и улыбнулась.

Военная жизнь приучила Лазарева спать чутко; оттого он враз проснулся, заслышав какой-то шорох у полуоткрытой балконной двери, тотчас перекатился на другой край кровати и сполз с него на пол, прихватив кольт из-под подушки. Легкие шаги прозвучали до кровати, чьи-то руки откинули одеяло, после чего послышался недоуменный голос Жюли:

— Мэтью, где Вы?

— Я на полу, целюсь в Вас из револьвера. Впрочем, уже не целюсь…

Митя в одно движение встал на ноги, а после второго оказался возле искательницы приключений, скользнул ладонями ей под локти и сжал нежные титечки. Она тотчас полуобернулась и подставила ему свои губы. В полной темноте и немоте последовал еще ряд согласованных движений пары, после чего они оказались в постели полностью обнаженными и предались любовному неистовству. Наконец они откинулись на подушки в изнеможении и Жюли сказала:

— Как хорошо я придумала! Представь: я спустилась из своей спальни по веревочной лестнице, поймала фиакр, на котором добралась до твоего отеля, и взобралась на второй этаж по балконному столбу!

— Ты самая фантастичная женщина на свете! Дон Жуан в юбке! Я восхищен, покорен и удовлетворен! Впрочем, удовлетворять теперь буду я тебя. Сколько часов в нашем распоряжении?

— Мне надо вернуться до зари и все по той же лестнице…

— Тогда идите ко мне на грудь, милая леди, я открою Вам некоторые секреты изощренного мужского ума…

Ближе к утру совершенно разомлевшая от ласк Жюли призналась Мите:

— Я пришла к тебе под влиянием той песни, о Сюзанне. Я осознала, что ты в любой момент можешь погибнуть на этой жестокой войне… И тогда я подумала: пусть в момент смерти он вспомнит о любви со мной и хоть на миг улыбнется…

Глава четырнадцатая, в которой героя награждает президент, а он поет в ответ песнь «Отпусти народ из рабства»

Разведка США все-таки была уже действенной и донесла до адмирала Фаррагаута сведения о создании подвижной системы мощных мин в низовьях Миссисипи, а также об оснащении артиллерии фортов новыми снарядами, убийственными для броненосцев — и этот плюющий на мины флотоводец (известный изречением: «К черту мины! Полный вперед!») не решился в этот раз вести свои корабли на мины и форты. В связи с выполнением поставленной задачи капитану Лазарефф поступил приказ прибыть в распоряжение Главнокомандующего армией Конфедерации Дэвиса. «Что ж, прощай Нью-Орлеан, веселый даже в эти трудные времена, — произнес Митя мысленно сентиментальный панегирик. — Прощай и ты, пылкая и душевная Жюли! Наше единственное свиданье я теперь, волей-неволей, вспомню на смертном одре — после прощанья с моей Дженни…»

Ричмонд по контрасту встретил его нудным мелким дождем. На его мощеные металлургическим шлаком или кирпичом дороги многочисленные колонны солдат и колеса повозок нанесли много пыли, которая теперь превратилась в слякоть. Настроение у Мити стало минорным, и физиономия в тон ему скукожилась. С ней он вошел в Капитолий и, соответственно, в кабинет мистера Бенджамина.

— Шалом алейхем, мистер Бенджамин, — сказал Митя.

— Алейхем шалом, Мэтью, — ответил удивленно Джуда. — Откуда у тебя на лице эта мировая скорбь? Неужели Нью-Орлеан все-таки пал?

— Слава Яхве, он стоит как столпы Баальбека. Но так ли незыблем город Ричмонд, наша столица, в которую мне пришлось ехать кружным путем?

— Враг дважды шатал его устои и сейчас стоит на подступах к южной окраине, около Питерсберга. Но наш славный Роберт Ли уперся вроде бы крепко и не уступает генералу Гранту ни пяди земли…

— Питерсберг находится ведь совсем рядом…

— В 22 милях…

— Джо, Вам не кажется, что критический момент в истории Конфедерации уже наступил? И что самое время вновь навалиться на Дэвиса с предложением об условном освобождении рабов?

— Я не решаюсь с ним об этом говорить, хотя мою позицию он давно знает. Но вот Вы, один из героев нашей войны, пожалуй, можете вновь озвучить предложение русского царя…