— Сильно не обольщайтесь, — охладил его восторги Лазарев. — Грант бросит сюда все свободные силы, чтобы восстановить статус-кво. Он ведь снабжает свою армию через тот наплавной мост, по которому перебрался к Питерсбергу. Радуйтесь еще, что через него не могут перелететь канонерки. А впрочем, разведет три-четыре понтона, пропустит броненосцы и снова понтоны сведет…
— Эх, Вы мне сразу всю радость омрачили. Против канонерок мы долго не выстоим…
— Не бойтесь. Я умею пускать эти консервные банки на дно и ваших бойцов научу. Верите?
— Вам верю. Вы вшестером захватили батарею, во что я совершенно не верил. А теперь если Вы скажете, что умеете летать, я и то поверю.
— Это, кстати, не сложно, — сказал, ухмыляясь, Митя. — Берете парашют, цепляете его к корме парохода…
Когда пароходик причалил к пристани Ричмонда, и группа «Альфа» сошла на берег, Лазарев обратил внимание, что горожане как-то более обычного возбуждены.
«Это что, они так на нашу небольшую победу отреагировали?» — озадачился он. Но тут ему на глаза попался мальчишка-газетчик, который кричал на бегу «Лонг лейв, президент Ли!».
— Стой! — крикнул ему Митя. — Дай газету.
На первой странице «Ричмонд Сентинел» жирными крупными буквами было напечатано: Роберт Ли — наш президент! И помельче: Пока врио. Тут же была фотография генерала Ли, на которой он выглядел уверенным в себе и мудрым. На развороте газеты Дмитрий Николаевич увидел статью «Почему ушел Джефферсон Дэвис?», из которой он узнал, что прежний президент еще позавчера объявил о своей отставке, а на вопрос, вынесенный в заголовок статьи, ответил «По личным обстоятельствам». Тогда же он рекомендовал на свой пост генерала Ли, хотя по конституции исполнять обязанности президента должен был вице-президент Александр Стивенс.
«Уж не Варина ли настояла на отставке мужа с поста президента? — пришло вдруг в голову Лазареву. — Она ведь мне что-то такое обещала… Поеду к Джуде, он мне все разъяснит».
Бенджамин, к облегчению Мити, был в своем кабинете.
— Вообще-то меня ждут на заседании совета министров, — заявил он. — Но тебе пять-десять минут уделю. Тем более, что к этой смене ты наверняка руку приложил. А может и не только руку? А, блудодей?
— Джо… — укоризненно произнес Митя. — Варина — образец целомудренной женщины.
— Видел я, как эта целомудренная женщина у тебя на руках висла во время вальса. Еще один такой танец и ты мог унести ее куда угодно…
— Мог, — неожиданно согласился Лазарев. — В тот час в ней играло оскорбленное самолюбие: муж на ее глазах заигрывал с другой. Вероятно, потом она его на этом и прищучила. Или нет? Ты-то многое должен знать о причинах отставки…
— Как ни странно, не знаю ничего. Твоя версия, пожалуй, самая правдоподобная. Но она его, вероятно, обвинила еще в неспособности управлять государством. А также настояла на отмене рабства: поэтому он отринул кандидатуру Стивенса, ярого апологета рабства и предложил Ли, который освободил своих рабов. Ну, побегу, а ты ни на какие военные действия не отвлекайся, побудь пока в городе — можешь мне понадобиться.
Глава двадцатая, в которой друзья встречаются вновь
Двадцать пятого декабря 1864 года, в рождество Христа, Сенат Конфедеративных штатов Америки объявил об освобождении рабов на своей территории. Эту новость напечатали газеты всего мира, и отклики на нее не умолкали всю неделю. Почти сразу Англия и Франция объявили о признании КША суверенным государством и направили в Ричмонд полномочных послов, а вслед за послами — по мощной эскадре военных кораблей. США заявили резкий протест, хотели было отозвать своих послов из указанных держав, но передумали. Прибывшие корабли стали барражировать около основных портов КША (Уилмингтона, Чарлстона, Саванны, Джексонвилла, Мобила, Нью-Орлеана) и деблокировали их сообщение с портами Европы, из которых сразу вышли транспорты с оружием, продовольствием, обувью, одеждой и тканями — в расчете заполнить их на обратном плече залежавшимся на складах КША хлопком. Россия, как водится, слегка запоздала с признанием КША, но в ее транспортах, следующих за военной эскадрой, плыли в Америку не только товары (пшеничка, сало, солонина), но и солдатики, весьма немалые числом.
В начале февраля 1865 г Лазарев вернулся в Ричмонд из очередной командировки: вел с «Альфой» рельсовую войну на дороге Ричмонд-Норфолк и на месяц блокировал подвоз по ней боеприпасов и живой силы к армии Гранта. Сойдя со своей дрезины близ желдорвокзала, где шла выгрузка из вагонов какой-то пехотной части в чем-то знакомых серых шинелях и кепи, он вдруг услышал русскую речь!
— Робяты, куды четверта рота подалася, кто знат?
— О, тюха-матюха! А где ты шлялся-то? Твоя четверта уж за вокзал ушла…
«Прибыли, значит! — разлилось по груди теплое чувство. — Ну, повоюем, ребятушки!»
— О, глянь, каки чудны солдаты в пятнистой форме! А личности у их, страх берет…
— Отставить разговорчики! Р-рота! Шаго-ом… марш!