Петербургский пленник

Линию южан они опознали по дымкам костров (плюс 10 все же не плюс 20, грелись солдатики) и, внимательно осмотревшись, нашли в ней «дыры», в одну из которых и стали просачиваться: сначала перебежками, а потом ползком, накрывшись маскировочными сетями. В 500 м далее были аванпосты северян, но тоже «островного» типа — проползли и сквозь них. Далее местность оказалась существенно лесистой: по ней камуфляжники скользили от дерева к дереву, придерживаясь направления (по карте и компасу) на остров Эппес, отшнурованный узким ручьем от залиманенной реки Джеймс. Впереди двигался ушлый Томас, а Лазарев за ним, корректируя ему общее направление. Им практически никто не встречался — лишь однажды при пересечении тележной дороги они увидели далеко в ее просвете удаляющуюся повозку.

Перебраться через упомянутый ручей шириной метров в пять помогло то же боло: к его центру привязали веревку и, раскрутив шары, пустили к стволу оголенного дуба, выше одной из веток — в итоге, укрепив второй конец веревки на дубе же, но с этой стороны ручья, все достаточно ловко перебрались на тот берег: ноги вперехлест на веревке, сам висишь спиной вниз, а руками тянешь себя вперед. Веревку сняли (сдернули, так как вязали хитрым бантиком) — вдруг ее патруль какой увидит?

Незадолго до вечера вышли к широкой глади реки Джеймс (разумеется, не высовываясь из леса) и увидели широкое же устье р. Аппоматокс и левее — небольшой одноэтажный таун на ее правом мысу, в километре от их позиции. Через оптические прицелы было видно, что большая часть домов занята военными — как солдатами, так и офицерами. У одного из обычных домиков движение было оживленнее: в него то входили, то выходили офицеры. «Это и есть домик генерала Гранта?» — подумал Митя, но четкого ответа не получил: сам генерал, которого он помнил по Интернету в лицо, из дома не выходил.

— Надо устраиваться на ночлег, — приказал он вскоре. — Но подальше от берега, в лесу и в низинке. Ветерок дует от поселка, так что можно развести костер, по вашему способу. Томас, займись. Все прочие устраиваем постель из листьев и накрываем ее брезентом, что тащил Стивен.

Вскоре Томас вырыл в суглинистой земле две ямки глубиной в один фут (под костер конусовидную с расширением книзу, а сбоку наклонную с выходом под землей в первую — поддувало), заготовил палочек из засохших веток и развел почти бездымный костер, на котором стал разогревать сковороду с бобами и тушенкой. Юркий Джон принес чайник воды из бегущего по овражку ручейка и вскоре ужин с кружкой чая был у каждого. Митя назначил часовых (каждому по два часа и себе под утро), и в полной темноте бойцы улеглись спать, накрывшись шинелями и прижавшись плотно друг к другу.

Заря чуть брезжила, когда его осторожно разбудил очередной часовой («Не вздумайте меня жалеть!» — приказал он с вечера). Митя встал и тотчас надел еще теплую шинель — под утро случился заморозок. Он отошел от места ночлега, отдал дань природе и стал заготовлять сухие веточки для утреннего костра. Потом определил направление ветерка и подосадовал: ветер сменился на противоположный, придется с чаем погодить. Ну, а чтобы не замерзнуть, стал «бороться» с молодым дубком, поглядывая все же по сторонам. Но до общего подъема их никто не потревожил.

С появлением солнца Митя поднял всех бойцов и заставил бороться друг с другом. Когда они вполне пришли в норму, Томас выдал всем холодных бобов, что не повлияло на аппетит молодых людей. Ну, а потом майор Лазарефф повел своих людей на береговую позицию — ожидать появления генерала.

Печи в домах поселка уже вовсю дымили, вскоре и солдаты показались на улицах, но к заветному домику никто не подходил и из него тоже жилец не шел. Вдруг дверь домика открылась, из нее выскочил мальчик лет двенадцати и побежал куда-то за дом (в туалет?). Обратно он тоже бежал, но медленнее.

«Сын, что ли Гранта? Или тут живет кто-то другой?», — озадачился Митя, ощущая, как в нем растет какое-то неприятное чувство.

Через полчаса дверь вновь открылась и выпустила женщину лет сорока с пустой корзинкой в руках. Она пошла по улице вглубь поселка и исчезла. Неприятное чувство в груди Мити усилилось, и он понял, наконец, его природу: ему не хотелось убивать Гранта в присутствии семьи. В это время дверь открылась в третий раз, и из дома вышел невысокий мужчина в форменных брюках и сапогах, но без кителя («Грант, натурально он!») и, поеживаясь, тоже быстро проследовал за дом. Митя посмотрел налево, вдоль позиции: все бойцы смотрели на него. Он выдвинул в сторону бойцов руку с открытой ладонью, обозначая команду «Стоп». Грант вышел из-за дома и пошел прямо на них: один выстрел и нет проблемы. Но сигнал «Стоп» Митя не убрал, пока мишень не вошла в дом. Через полчаса они ликвидировали следы своего пребывания на острове и пустились в обратный путь.

Однако на подходе к расположению Батлера Митя скомандовал: