Петербургский пленник

И рота русских солдат, посверкивая трехгранными штыками, забухала сапогами по каменным плитам привокзальной площади, уходя через мост на южную окраину города. Лазарев же скомандовал Томасу вести группу в расположение «Ричмондских стрелков», а сам направился по неизменному адресу — в кабинет Бенджамина.

— Всякий раз я зарекаюсь тебя отпускать в эти рейды, — ворчливо сказал Джо, обнимая Митю, — но ты умудряешься меня уговорить. Не докладывай, результаты этого я уже знаю: Седдон очень тебя хвалил и даже президент сказал пару одобрительных фраз про «рельсовую» войну. Кстати, ты видел на вокзале выгрузку русских войск?

— Видел. Сколько их прибыло?

— Целая дивизия при 50 полевых пушках. Командир генерал Ганецки. Знаешь такого?

— Нет. А графа Адлерберга при нем нет?

— Есть такой! Я с ним уже познакомился, очень колоритный человек. Это ведь тот, с которым ты к нам заявился в 1861 г.?

— Да. А где он остановился, ты знаешь?

— Рядом, в железнодорожной гостинице, где и ты соизволишь номер держать.

— Тогда я побегу?

— Беги, беги. Только в лоск не напивайся, тебя завтра может президент захотеть увидеть…

Дмитрий Николаевич все же зашел сначала в свой номер («Дорого его содержать, но как удобно!»), принял душ, взъерошил критически волосы и вызвал колокольцем сначала дежурного по этажу, а через него парикмахера. Спустя полчаса, одев мундир, он выглядел почти как свитский офицер («Только аксельбантов не хватает! Ну, и бакенбардов, конечно»). После чего прошел на другой этаж, к номеру Адлерберга и постучал.

— Русского офицера нет, — выглянула из номера горничная. — Он сказал мне, что пойдет в ресторан.

— Кто бы сомневался… — буркнул Митя и сказал: — Если мы с ним разминемся, то скажете, что к нему заходил майор Лазарефф.

Однако не разминулись. Поднявшись на второй этаж все того же ресторана, Лазарев сразу увидел графа, сидящего вполоборота к нему, за отдельным столиком, плотно уставленном кушаньями и напитками. Темно-синий мундир с золочеными эполетами к нему очень шел, баки, усы и черноволосая шевелюра были на месте, но, подойдя ближе, Митя заметил седые волосы в бороде и морщинки на прежде ясном лбу. В это время граф обратил, наконец, внимание на шедшего к нему офицера, на мгновенье вздернул в недоуменье брови, вдруг просиял, вскочил со стула и раскрыл объятья:

— Митя! Ты жив! Как я рад!

Лазарев с ходу его обнял, похлопал по спине, отодвинулся и сказал:

— Спасибо, что сам приехал. Я помню твое отношение к Америке. И кем же ты являешься при Ганецком?

Адлерберг пожал плечами, все еще улыбаясь:

— Оком государевым, конечно. Но ты что, пошел служить в армию к конфедератам? Дослужился до одной звезды на погонах… Это у вас тоже означает майора?

— Да уж не генерал-майора, как у тебя…

— Какой из меня генерал… Саша дал мне звание для авторитета, сам понимаешь. Ну что ты стоишь, садись! Хотя нет… Мэтр!

И сказал подошедшему быстро метрдотелю:

— Пересадите нас за другой стол, побольше. И несите моему другу все то, что я заказал: я его вкусы знаю…

И начался у них обильный словами и улыбками разговор, который не могли унять многочисленные рюмки с бурбоном («Какая дрянь редкостная, этот бурбон!» — кривился граф, но пил) и бокалы с шампанским («Черта мы их мешаем!» — кривился уже Митя, но пил)…

Глава двадцать первая, в которой на стороне солдат Ганецкого воюют бронепоезд и посланец Смерти

На другой день Роберт Ли устроил совещание командиров частей Восточного фронта с участием генерала Ганецкого, а также Джуды Бенджамина, который прихватил с собой Лазарева. Ли возражать не стал, уже зная, как щедр на выдумки этот русский майор. (Что касается Адлерберга, то он, страдая похмельем, от совещания предпочел уклониться). В итоге в кабинете военного министра (все того же Седдона) собралось двенадцать спецов, в том числе пехотные генералы Гордон, Эвелл, Андерсон, Хилл и кавалерийские Хэмптон и Фитцхью Ли (племянник президента), а также интендант Горгас. Ли попросил обрисовать сложившуюся обстановку Седдона, который констатировал, что ситуация сложилась патовая: Грант обложил с востока Питерсберг, но сил взять город штурмом у него не хватает, зато он сковал около этого города почти все наличные силы Восточного фронта Конфедерации. А Шерман на Западном фронте уже взял Атланту и идет к Саванне…

— Не так уж все драматично на Западном фронте, джентльмены, — подал реплику Роберт Ли. — Генерал Борегар доложил мне, что его части значительно пополнились за счет негритянских добровольцев, а пушки, винтовки и боеприпасы поступают к нему постоянно из той же Саванны, а также Мобила и Чарлстона — прямо с британских и французских транспортов. Так что 60-тысячную армию Шермана поджидает на пути к Саванне почти 100-тысячная армия Борегара. А теперь и к нам прибыло пополнение в виде 15-тысячной дивизии генерала Ганецки. Вот и подумаем, как нам использовать ее наиболее эффективно…

— Хотелось бы услышать о том, каков военный опыт имеют генерал Ганецки и его дивизия, — сказал Гордон.