Читаем Петербургский сборник. Поэты и беллетристы полностью

Петербургский сборник. Поэты и беллетристы

Виктор Яковлевич Ирецкий , Всеволод Александрович Рождественский , Всеволод Вячеславович Иванов , Георгий Владимирович Иванов , Ольга Дмитриевна Форш

Колдунья, чей взор роковойСильнее безумного взораПоэта с душой огневой,Живет под острогом у бора.Она прилетала вчераИ здесь ворожила так-долго, —И вот обезводела Волга,А я не заснул до утра.Мою зачурала любовь,Другою мне сердце пленила,И — серая, редкая бровьМне нимб золотой заменила.Не здесь — ты над бором колдуй,Колдуй над холодным острогом, —Но в сердце мучительно-строгомТы мысль обо мне не задуй!Теперь ворожеины дни,Неделю стоит новолунье;Колдунья, колдунья, колдунья!Ты мысль обо мне не гони…

2. РЕКВИЕМ ЮНОСТИ.

Мне тридцать лет. Мне тысяча столетий.Мой вечен дух — я это знал всегда.Тому не быть, чтоб не жил я на свете. —Так отчего так больно мне за этиБыстро прошедшие, последние года?Часть Божества, замедлившая в Лете,Лучась путем неведомым сюда, —Таков мой мозг. — Пред кем же я в ответеЗа тридцать лет на схимнице-планете,За тридцать долгих лет, ушедших без следа?Часть Божества, воскресшая в поэтеВ часы его священного труда, —Таков я сам. — И мне что значат этиГодов ничтожных призрачные сети,Ничтожных возрастов земная череда?За то добро, что видел я на свете,За то, что мне горит Твоя звезда,Что я люблю, люблю Тебя, как дети,За тридцать лет, — за триллион столетий, —Благодарю тебя, о, Целое, всегда.

Анна Радлова

1.

В сердце мое как в прорубь глядишь,Крестишься мелким крестом, крестись, крестись, —Черная там некрещеная тишь.А в твоих глазах глубинной синевыХватило бы для глубокой для синей Невы,И в большой аорте твой сизый голубь живет,Стонет, воркует, поет —Люблю, люблю, люблю.Глупая песня птичья —Между болью и весельем не знает различья.А за мною стеною стоят безглазые дни,Оглушили, ослепили, убили огни,Которыми каменные пылали города,И взлетала легкая солома ясель,И бежали потерявшие звериный разум ревущие стада,И вопила к небу человеческая страстная страда,Когда в Фригийском колпаке набекреньВбежала в открытые настежь ворота Беда,На выжженом, на вытоптанном поле не растет ни трава, ни колос,Напрасно вся небесная, вся речная, вся твоя синева,Бессилен твоего сизого голубя голос.Дай руку, слышишь, будто сердце бьется,Вот-вот замрет, нет, дальше несется —То в груди моей горящих городов беззвучный набат.Проходи своею голубою дорогой, милый брат.

Июнь. 1921 г.