Петербургский сыск. 1874 год, февраль

– Я начну с того, что к написанию духовного завещания подвиг один странный случай, происшедший в тоже время. По словам доктора Мазуркевича, а я склонен этому верить, потому что окружающие Дорофея Дормидонтыча отмечали его отменное здоровье, но вот, что удивительно, Ильешов принимал капли и по счастливой или не очень случайности Мария выпила из стакана, в котором они были размешаны, и едва не отправилась к праотцам и, если бы не вмешательство доктора, то все могло закончиться трагическим финалом.

– И вы полагаете, что господина Ильешова пытались отравить?

– Вполне возможно, ведь именно после случившегося Дорофей Дормидонтыч и составил духовное завещание.

– Как я понимаю, должно быть заинтересованное в смерти трактирщика лицо? – вставил Жуков.

– Так точно, – коротко ответил штабс—капитан, – но в таком случае смерть Ильешова была не выгодна одной персоне…

– Марии.

– Да, это так, ибо она не имела ни капитала, ни крова и в таком случае лишалась единственного благодетеля.

– Тоже верно, – улыбнулся Миша, – но ведь времена меняются. Миновало три года и, если она знала о том, что все достанется ей, то…

– Миша, соображения хороши, – похвалил Путилин Жукова, но тут же в сладкое добавил горечи, – но твои домыслы из авантюрных романов, а мы должны опираться на проверенные сведения.

– Да, это так, но…

– Ещё раз повторюсь, домыслы хороши для романов Габорио, которыми ты увлекаешься.

– Иван Дмитрич. – насупился Жуков.

– Продолжайте, Василий Михайлович.

– Я полагаю, преступление замышлялось три года тому, но по случайности не произошло. Человек затаился и ждал нынешнего дня.

– А почему так долго?

– Может, не проявлялся подходящий случай, а может, и из—за Ильешова. Он мог не терять, как говорили у нас в карауле, бдительности.

– Тоже верно. Тогда, как я понимаю ваши слова, на сегодняшний день мы не имеем лиц, заинтересованных в смерти Дорофея Дормидонтыча?

– А почему мы говорим только о трактирщике? – С обидой в голосе произнёс Миша. – На Курлядской убита целая семья и трактирщик, будучи свидетелем кровавого преступления, стал случайной жертвой.

– Хорошо, – кивнул Иван Дмитриевич, – мы слушаем тебя, тем более семьёй занимался ты.

– Семья была работящая, как говорят в артели, но прижимистая. Семенов—старший держал сыновей в кулаке и копил деньги на покупку трактира. Его заветная мечта. Несколько раз, когда его угощали выпивкой, он хвастался, даже дворник это подтвердил, что скоро они заживут по—людски. А значит, нужную сумму он скопил, но денег—то при обыске в квартире обнаружено не было. А это говорит о том, что убийца приходил за деньгами.

– Но он мог залезть в подвал, когда семья трудилась в артели? – Теперь настала очередь штабс—капитана задавать вопросы.

– Мог, – согласился Миша, – но, видимо, Семенов—старший носил деньги при себе.

– Понятно, – сказал Василий Михайлович, – при нем всегда были сыновья.

– Совершенно верно.

– А совершить разбой в одиночку невозможно, убийца, наверное, прижимист и по этой причине, не хотел ни с кем делиться. Вот и не привлёк сторонних людей.

– Разумно.

– А я могу сказать, что есть две причины, либо убийца скуп, либо очень нуждался в деньгах.

– Я тоже так думаю, – Миша посмотрел на Ивана Дмитриевича, – вот у меня есть один подозреваемый. Правда, пока не знаю, как к нему подступиться.

– И кто это?

– Перегудов Ефим.

– Так в чем его подозреваешь?

– Помните, Иван Дмитрич, в первый день, когда мы делали осмотр на Курляндской, дворник упоминал низенького с чёрной бородой прихрамывающего человека?

– Не тяни.

– Так вот по приметам подходит Перегудов и он. – Миша выдержал театральную паузу, а по лицу скользила улыбка, – бывал у Морозовых.

– Хорошо, бывал, ну и что из этого следует?

– Как что? – Удивился вопросу Жуков. – Он мог знать о деньгах.

– Мало ли кто знал? – Теперь улыбнулся Василий Михайлович, – дворник ивановский тоже знал, вот его тоже проверь. Мы ищем по всему городу, а убийца, может, живёт в двадцати аршинах?

– Перегудов явился в свой угол ночевать с двенадцатым колокольным ударом, а если Морозовых убили до одиннадцати, то он поспевал, ведь пановский дворник их видел в десятом часу живыми.

– Это так, но, Миша, раз ты настроен удостовериться в полной либо причастности, либо невиновности Перегудова к убийствам, то проверяй его и, не забудь, он мог приехать на извозчике.

– Иван Дмитрич…

– Я понимаю, что проверить такое затруднительно, но думаю, как сыскной агент, ты применишь полученный из романов Габорио опыт к данному делу.

Миша не ответил, но его попытался выручить Василий Михайлович.

– Иван Дмитриевич, мне все—таки кажется, что надо искать преступника в знакомых Ильешова.

– Может быть, – задумчиво произнёс Путилин, – но сомнения по поводу Перегудова развеять стоит, ибо оно будет подтачивать червоточиной.

Штабс—капитан с жалостью посмотрел на Мишу. Он был уверен в правоте и поэтому не допускал мысли о том, что Семеновых погубил злодей, знакомый с ними или неизвестный на данный день земляк.