Петербургский сыск. 1874 год, февраль

Синельников зашёл в дом, сыскной агент пробормотал себе под нос: «Ну и. слава Богу! Хоть чайку горячего откушать с морозу». Покинул облюбованный пост и направился к дворнику, с которым, загодя, свёл знакомство. Но не успел пройти и десяти шагов, как внимание привлекла подъехавшая пролётка, и с неё юркнул господин, именно юркнул, в дом, где жил Тимофей. Если бы не это обстоятельство, то никогда бы Мельников не узнал, как впоследствии оказалось, что к Синельникову приехал присяжный поверенный Задонский.

– Какой шустрый, – подошёл к дворнику сыскной агент.

– Хто? – спросил непонимающий хозяин широкой деревянной лопаты, предназначенной для уборки снега.

– Как кто? – кивнул головой в сторону купеческого дома Иван Мельников.

– Ах этот! – махнул рукой. – Приезжает изредка к господину Синельникову. – Иван был весь во внимании. – Сколько его разов видел, так соскочит с извозчика и в дом, не иначе не хочет, чтоб его заметили.

– Подозрительно.

– Чего там? Господин Синельников хороший человек, к нему дурные ездить не будут.

– Так—то оно так, но…

– Да так, – пробормотал дворник, рассчитывающий, что новый знакомый пригласит его, как обычно в ближайшую портерную, а тот развёл какие—то ненужные разговоры, – али к тебе, Иван, гости не ходють?

– Бывает.

– То—то и оно, что бывает, – передразнил дворник, уже чувствовавший запах свежего хмельного напитка, даже в животе заурчало.

– Может, посидим в твоей коморке? – Иван перевёл разговор в другую сторону.

– Работы много, – буркнул дворник.

– Да, брось ты. Сходи в портерную, – дворник аж оживился при этих словах, – к чаю чего—нибудь возьми, – и протянул двугривенный.

– Другое дело, я мигом.

Пока дворник, едва ли не бегом, направился в заведение, Иван остался на посту, ему нельзя было упускать приезжего. Вдруг что важное?

Мельников поёжился, хотя и одет довольно таки тепло, но зимний мороз, он, кого хочешь, до костей проберёт. Зима на исходе, а уступать своего не хочет, вот напоследок и стремится показать, что силы остались в заветном ларце.

Юркий господин выскочил из дома и быстрым шагом направился в сторону Кронверкского, где, видимо, хотел поймать «ваньку». Сыскной агент не ошибся. Как не жаль было оставлять пост, но рассудил Иван, слишком шустрый посетитель более любопытен, а Синельников никуда не денется, зажжёт свечу или лампу и будет сидеть в комнате, как старый сыч. А ежели и выйдет, так недалеко, но может, конечно… Думать об этом не хотелось.

Вечером Мельников докладывал надворному советнику Соловьёву:

– Синельников придерживается ежедневного распорядка, поэтому я решил последовать за его гостем, который оказался присяжным поверенным Задонским, проживающим на Большой Мещанской в доме господина Глазунова.

– И по какой причине Задонский показался подозрительным?

– Не знаю, как объяснить, – Иван переминался с ноги на ногу, потупив взгляд, – слишком суетливый. – Закусил губу, потом добавил, – мне почудилось, он не хотел, чтобы его заметили. – И снова повторил, – суетливый какой—то, юркий.

Иван Иванович стоял у окна, опершись о подоконник.

– Значит, суетливый.

– Так точно.

– Ну и что удалось о нем, суетливом, узнать?

– Глазуновский дворник рассказал, что господин Задонский часто бывает в отъездах, но ничего более добавить не мог. Живёт бобылём. Часто посещают его, но это можно объяснить занятиями присяжного проверенного.

– Понятно, не удалось узнать, что связывает Синельникова с ним?

– Никак нет, – опять потупил взор Мельников, словно он единственный виновен в таком просчёте.

– Так, так, – повторил надворный советник, почёсывая указательным пальцем правой руки высокий лоб, – значит, к нашему господину за время наблюдения наведывался только один человек и им оказался присяжный поверенный.

– Так точно, ваше Благородие, – громко сказал Мельников и вытянулся, словно на параде.

Иван Иванович хмуро взглянул на сыскного агента, который под взором начальника опустил глаза.

– Что ещё? Договаривай.

Мельников вздрогнул и продолжил тихим голосом:

– Когда я вернулся назад, оказалось, что Синельников куда—то уходил.

– Так—с, – Соловьёв отвернулся к окну, – так—с…

– Я, – начал сыскной агент, но осёкся и промолчал, так и не договорив.

– Так—с, – Иван Иванович был занят мыслями и не обращал особого внимания на сыскного агента, который в нерешительности переминался с ноги на ногу. Потом надворный советник резко повернулся.

– Виноват, Ваше благородие, – у Мельникова была черта, когда он чувствовал вину, всех вышестоящих называл либо благородиями, либо повышал в табеле о рангах до высокоблагородия.

– Пустое, – отмахнулся Иван Иванович, – пустое. Значит, у Синельникова господин присяжный поверенный бывает часто?

– Никак нет, – оживился Мельников, – не то чтобы часто, но бывает.