Петля

Знал, что могу надавить на нее, чтоб спела для Карины, знал, как ее заставить сделать то, что я хочу, но в то же время понимал, что тогда все удовольствие от этого квеста будет потеряно. Потому что если сломается — автоматически потеряет какую-то свою неповторимую ценность. Мне хотелось поиграть еще… А потом она вдруг сама пришла ко мне, постучала в дверь кабинета и вошла. Сказала, что споет, и ушла быстро, побежала в свою комнату, не оглядываясь, я лишь услышал, как хлопнула дверь и характерный щелчок замка. Ухмыльнулся тогда, подумав про себя, что если захочу войти — ни один замок, нахрен, не удержит… Что же ее заставило передумать и так неожиданно согласиться? Еще одна чертова головоломка.

Странно, но теперь я возвращался домой с каким-то необычным чувством предвкушения. Злости и предвкушения. Именно так и именно в таком порядке. Не помню, когда испытывал подобное. Собственный дом давно стал для меня просто жилищем, в которое я возвращался, чтобы поесть, переночевать и заняться какими-то делами. Мне было незнакомо ощущение, которое принято называть тоской по дому и родным стенам. А сейчас все как-то незаметно для меня начало меняться. Она вызывала во мне запредельные эмоции, заставляла терять самообладание, вызывала стойкое желание свернуть ей шею и оттрахать, или наоборот оттрахать и свернуть шею. Сжимать пальцы, смотреть, как она задыхается и врываться в ее упругое тело на полной скорости.

Даже когда мы не виделись, не перекидывались парой фраз, само осознание того, что она где-то рядом, доставляло мне странное пронзительное удовлетворение. Да, мне определенно нравилось, что она меня избегает, это значило намного больше, чем ее показательные бравады. Несколько раз я даже успел заметить, как дернулась штора на ее окне — наблюдала украдкой, когда моя машина в ворота заезжала, но не всегда вовремя отреагировать получалось. Ждала или боялась? А чего бы я хотел? Сам не знаю… Черт, наверное, и того и другого.

Сейчас смотрел на Настю, на то, как двигаются ее губы, и понимал, что не услышал ни слова. Плевать. Какая разница… а когда к нам подошли Карина с Лексой, я вдруг интуитивно обнял Анастасию за талию.

Лекса, это Настя… Эм-м-м, — она замялась, видимо, не зная, какое слово подобрать, но потом словно опомнилась, — очень близкий друг нашей семьи… Настя, это Лекса…

Настя протянула ей руку и улыбнулась Карине.

Приятно познакомиться… Лекса. Я правильно услышала, вас же так зовут? Интересный псевдоним…

Увидел, как сверкнули яростью глаза Александры. И хотя она мило улыбнулась, но я то знал, что скрывается за этой ангельской улыбкой. Могла бы — глаза бы выцарапала и мне, и той, что рядом стоит. Успел уже изучить.

— Это не псевдоним, мне он не нужен. Меня и правда зовут Лекса…

— Александра, если быть точнее, — ответил я, глядя ей в глаза, не отрываясь.

— Терпеть не могу, когда меня так называют…

— Еще шампанского, Настя? — мимо нас проходил официант с подносом и остановился. Она кивнула и я взял оттуда бокал, отдав его спутнице.

В тот же момент к подносу потянулась рукой и Лекса.

— Я против, когда алкоголь употребляют… — сделал паузу, — несовершеннолетние…

Ее щеки вспыхнули, на них выступил румянец, и я готов был поклясться, что ей захотелось сейчас опрокинуть этот поднос вместе со всем хрусталем на нем, только вряд ли она выставит себя на посмешище.

— Па-а-ап, да Лексе же есть восемнадцать уже, ты чего? — в разговор вмешалась Карина, не понимая, что происходит. — Лекса, ты прости, папа у нас это… как там, "самых строгих правил".

— Да? Ну что же… приношу свои извинения, — протянул напиток и Лексе, а она сжала бокал за тонкую ножку настолько сильно, что казалось, стекло сейчас рассыпется под давлением ее пальцев. — Но это, наверное, стоит принять за комплимент, Александра… — намеренно назвал ее именно так, слегка растягивая слово, как будто произнося его по слогам, — выглядишь младше…

— Спасибо. Не стоит извиняться, Андрей… простите, не знаю, как ВАС по отчеству…

— Ну к чему этот официоз? — вот оно, это чувство наслаждения от игры на нервах. Я же читал сейчас каждый ее жест, паузу и изменяющийся тембр голоса.

— Меня просто воспитывали с уважением относиться к старшим…

Молодец. Хорошо парировала. Уколоть захотела, но на самом деле на поводу пошла. А я получил свою долю удовольствия. Искренность ее негодования — чистейший кайф. Иногда я задумывался над тем, почему мне хочется постоянно ее дразнить. Правда, зачем? А потом понял, что это ответ на мои же реакции. Такая безобидная месть за то, что влезла глубоко, на запрещенную территорию.