Петля

Внезапно зазвонил его сотовый и он, продолжая смотреть на меня, достал его из кармана, бросая взгляд на дисплей, где нам обоим была видна фотография Насти. Я тут же отшатнулась назад, а он ответил, продолжая удерживать меня за волосы.

— Да. Что-то случилось?

— Нет. Просто так позвонила… узнать, все ли у нас там в порядке?

— Все в порядке, Настя. Не переживай. У нас там все просто отлично.

Я резко вывернулась в его руках, пытаясь соскочить с рояля. Смотрит на меня и со сучкой своей говорит. Как там у них все хорошо. Меня целует, а ей говорит… Сволочь.

Хотела спрыгнуть с рояля, но Андрей сильно сжал меня за талию, не давая ускользнуть, швырнул сотовый на ковер и снова повернулся ко мне.

— Что такое? Испугалась?

— Нет. Не испугалась. Настю свою позови, пусть она тебя с ума сводит или удовлетворит как обычно. Иди и отымей ее.

Андрей усмехнулся и продолжая удерживать меня за волосы, просунул руку под подол моего платья и дернул ткань трусиков, отшвыривая их в сторону. Я вскрикнула, а он наклонился к моему лицу и прорычал мне в губы:

— Нет. Сегодня меня удовлетворишь ты.

— Я не хочу так, — прозвучало жалобно, но он словно меня не слышал, потянул за волосы сильнее привлекая к себе. От холодной сдержанности не осталось и следа, а движения стали резкими, лихорадочными.

— Как так?

Голос прозвучал угрожающе. Я смотрела на этого хищника и, наверное, слишком поздно начала понимать, что пути назад уже не будет. Я в его власти. Добровольно. Пришла сама и сама напросилась. Меня завораживал его взгляд. Одновременно холодный и обжигающий, раздевающий догола.

— Вот так, как с… — голос сорвался.

— Как с кем?

Он усмехнулся, и глаза блеснули с триумфом, словно он хотел, чтобы я это сказала. Меня поражал этот контраст учтивости и неожиданной грубости.

— Как со шлюхой, — прошептала я, чувствуя, как внизу живота снова болезненно ноет, как я быстро перехожу от состояния паники к состоянию неконтролируемого возбуждения.

— Как со шлюхой? — переспросил он.

И я сглотнула, облизывая губы.

— Разве ты не предлагала мне себя, как шлюха, Александра? Разве не готова была отдаться прямо на лестнице? Так чем гостиничный номер хуже ступенек?

Мне казалось, я падаю, даже пол под ногами закрутился, рванул к себе удерживая за затылок.

— Разве ты не говорила, что хочешь трахаться, а? Глядя мне в глаза и облизывая свои губки, разве не кончала со мной, изнемогая от наслаждения? Ты думаешь, я мальчик? Твой сверстник? Ты будешь испытывать мое терпение, а я буду каждый раз останавливаться?

— Не останавливайся, — меня уже трясло от странного предвкушения, от обещания, которое видела в его взгляде.

— Я и не собирался.

С этими словами он стянул бретельки платья с плеч, я слегка дернулась в его руках, загипнотизированная тяжелым взглядом. Несмотря на грубые слова, он осторожно провел кончиками пальцев по моей груди, задевая сосок, сжал его, перекатывая между большим и указательным пальцем.

— Такой твердый, острый для меня, — прошептал мне на ухо и прижался губами к шее, заставляя запрокинуть голову, невольно наслаждаясь лаской.

Другая рука скользила по моему бедру, приподнимая подол платья, обхватывая голые ягодицы.

— Ты так дрожишь, что можно подумать, я у тебя первый.

Его рука спустилась ниже, и я почувствовала, как наглые пальцы ласкают плоть, едва прикасаясь, слегка проникая внутрь, дразнят клитор, безжалостно сводят с ума. Меня начал бить озноб, я действительно дрожала, мне казалось, я схожу с ума, потеряла контроль над своими эмоциями. Возможно потом я буду противна сама себе, но сейчас я так сильно его хотела, что я готова была согласиться на что угодно.

— Какая влажная, возбужденная… Чего ты хочешь, Александра, скажи мне сейчас… чего ты хочешь в эту секунду?

Он удерживал мои ноги распахнутыми, доводя до изнеможения, растирая пульсирующую плоть.

Я дрожала от звука его голоса, от прикосновений, от запаха.

— Тебя, — прошептала и всхлипнула.

— Вот так?

Пальцы вошли очень глубоко в лоно, и я вскрикнула, закусив губу. Боль отрезвила меня, и я перехватила его руку, всхлипнув, широко открыла глаза.

Несколько секунд тишины, дрожащие распахнутые колени, терлись о его бедра в попытке сжаться.

— Я хочу другую музыку сейчас, Александра, — прошептал в губы. А я впилась пальцами в клавиши, но уже не слышала звука разрывающихся аккордов. — Хочу твои стоны…

Его красота ослепляла идеальностью, я смотрела на линию скул, на чувственный рот, на горящие черные глаза, сама нашла его губы, сквозь шум адреналина в ушах услышала, как щелкнула пряжка ремня, как зашуршала змейка. Он подтянул меня к себе за бедра и резко вошел, я зажмурилась, всхлипнула от боли, закусила губу, а Андрей замер, тяжело и шумно дыша.

— Твою ж мать. Почему не сказала? — прорычал у меня над ухом.