Петля Арахны (СИ)

— Мой суд для него — дело принципа, Гермиона, — он медленно повёл её к лифтам. — В прошлый раз я вынудил его не сажать меня в Азкабан, понимаешь?.. Он был в ловушке. У Министерства не было денег, что заставило его поступиться принципами. Уверен — он долгие годы винил себя за это… даже когда я с его лёгкой руки стал начальником бюро. Даже когда он предложил мне возглавить Отдел… Что бы он там ни говорил о том, что жалеет о моём уходе — на самом деле моё решение покинуть Министерство сняло с его души очень большой камень, который не давал ему несколько лет подряд спать по ночам. И я, как ни прискорбно, обязан ему. Благодаря его решению я был всё это время на свободе, вновь обрёл положение в нашем новом обществе… И совсем неважно, сколько денег я «пожертвовал» на процветание этого самого общества — для Кингсли я всегда был и буду Пожирателем Смерти, которого он однажды не посадил в Азкабан.

Они остановились у лифтов, и Гермиона вновь посмотрела Люциусу в его спокойные серые глаза.

— Но это значит… — с трепетом сорвалось с её губ.

— Что у нас здесь нет поддержки — да, Гермиона, — кивнул он, положив руку ей на спину, и она вошла в открывшуюся кабину лифта.

***

Следующим утром в Малфой-мэнор, прибыл Драко, получивший из Министерства официальное уведомление о необходимости явиться в Британию для дачи показаний. На этот раз он был один — Астория осталась в Штатах с детьми, и он вероятно вовсе бы не стал появляться в своём прежнем доме, если бы не Гермиона, отправившая ему от их с Люциусом лица записку с настоятельной просьбой заехать в поместье.

И хотя Люциус знал о приезде сына, после страшного скандала, приключившегося между ними на прошлой неделе — он не предпринимал попыток связаться с ним сам, а потому, когда Драко только появился на пороге Малфой-мэнора, на долгое мгновение между ними повисло весьма напряжённое молчание, которое Гермиона не посмела прервать первой. Скромно она стояла в холле поодаль, отметив только, что таким бледным, как сейчас, видела Драко, пожалуй, всего раз в жизни — там, на школьном дворе, когда считавший себя победителем Волдеморт великодушно приглашал защитников Хогвартса вступить в его ряды.

Люциус же смерил сына весьма суровым взглядом.

— Драко, — выдавил из себя он в конце концов, что вышло у него несколько гортанно.

— Отец, — кивнул тот, стойко выдерживая этот его пронизывающий взгляд, и Люциус сделал шаг назад, впуская сына в дом; тот вошёл.

Гермиона лишь кивнула ему, и Драко в нерешительности застыл у дверей в большой зал.

— Могу я… посмотреть? — спросил он и, когда Люциус взмахнул рукой — распахнул дверь.

При свете дня поле разразившейся здесь битвы производило немалый эффект, и Гермиона заметила, как у Драко в первое мгновение даже перехватило дыхание. Поражённо он принялся озираться по сторонам, обводя взглядом изуродованную мебель и делая несколько неуверенных шагов. Под ногами его скрипели осколки взорванных стёкол. Люциус застыл позади, в молчании с заложенными за спину руками. Он не спускал с сына глаз.

— Столько крови, — выдохнул Драко, останавливаясь у того места, где тяжело раненый Ральф боролся с Люциусом.

— Да, а вон те следы мои, — произнёс тот, указывая ему пальцем на противоположную стену. — А вот здесь лежала связанной Гермиона, а вон там… вокруг стола лежали двенадцать отравленных мракоборцев.

Драко испустил судорожный вздох, коснувшись пальцами своего заблестевшего от испарены лба.

— А где была Роза в тот момент? — спросил он.

— Я как раз отнесла её в детскую, — ответила Гермиона, — буквально за несколько минут до нападения.

— Да, в комнату, где целые сутки перед этим прятались Плегга и Ральф, — заметил Люциус.

В зале вновь воцарилось молчание.

— Быть может, нам стоит уйти отсюда? — предложила Гермиона. — В столовую, к примеру, или…

— В мой кабинет, — Люциус бросил на Драко ледяной взгляд, и тот покорно проследовал за ним к выходу.

Гермиона помедлила, решив, что Люциус хотел поговорить с сыном наедине.

— Ты тоже, Гермиона, — он замер вдруг в дверном проёме.

— Я?.. Но вам, быть может…

— Ты тоже, — сквозь сжатые зубы, повторил Люциус; уголок губ его нервно дрогнул. — Пожалуйста.

Она только склонила голову и, когда спустя минуту все они вошли в его кабинет, поспешила расположиться на своём любимом красном диванчике у книжного шкафа, невольно вжимаясь в угол. Напряжение, царившее между Люциусом и Драко, было сейчас ощутимо почти физически.

— Садись, — Люциус указал сыну на стул перед своим столом и тот покорно выполнил его просьбу.

Сам же Люциус подошёл к шкафу и, достав оттуда графин с огневиски, наполнил два бокала. Гермиона бы тоже выпила сейчас, но ей он не предложил. Один бокал Люциус протянул Драко, и тот взял его нетвёрдой рукой. Они молча выпили. Люциус осушил свой залпом, сейчас же обновив.

Несколько мгновений он стоял напротив сына, слегка опираясь бедром о стол позади себя.