Петля Арахны (СИ)

И всё же, он воспитал её. Он сделал её той, кем она была теперь, не полностью конечно, но именно Снейп закалил её характер окончательно, как закаляют самый острый клинок, заставив обрасти такой прочной бронёй, которая позволила бы Гермионе добиваться всего… Так во всяком случае она думала до сих пор. В последнее время, однако, — когда именно это произошло, она не могла сказать точно, быть может, после рождения Розы, а может, ещё и до этого момента, когда ей открылись истинные причины странного поведения Рона, в любом случае, это произошло уже после замужества, — но Гермиона стала замечать за собой прежнюю чувствительность. Грубое слово вновь могло ранить её до глубины души, а мысль, что она потерпит провал и утратит некое признание, которого добилась за эти годы, стали внушать ей страх.

Поэтому ли она столь неумело вела дела лаборатории, боясь лишний раз рискнуть и попробовать что-то новое? Поэтому ли столь раздавлена была узнав, что всё, во что она вкладывала себя последние годы, обратилось во прах?..

Дьявольские силки. Вот чем, оказывается, она была всё это время для окружавших её людей. Она душила их, скручивала до тошноты и отвращения, так что они смеялись над ней за её спиной… Тиранка. Выскочка. Невозможная всезнайка!

Когда она успела зажать себя в рамки столь тесные, чтобы не заметить и не признать своих собственных ошибок? Куда делся её острый живой ум, дабы сразу понять истинное отношение этих людей к ней? Куда пропала Гриффиндорская смелость, делавшая её способной самой постоять за себя, не прячась за спину мужа?..

И неужели всё это у неё отобрал Он?

***

Когда Гермиона, после ужасного, разодравшего ей всю душу в клочья скандала с Люциусом, переместилась по каминной сети в Министерство магии, она почти не могла сдерживать слёз. Она хотела рвать и метать, она хотела выхватить из своего кармана палочку и начать бросаться проклятьями во всех встречающихся ей людей. Делать этого она, конечно, не стала. Она не настолько сошла с ума. Она просто была в ярости, она была взбешена! Как он мог так поступить с ней, как он мог…

Гермиона задыхалась. Она шла по длинному, наводнённому служащими, холлу Министерства, попеременно здороваясь то с одним, то с другим, и отчаянно хватая между этими будничными приветствиями ртом воздух.

— Миссис Малфой! — раздался позади неё чей-то голос, она обернулась, машинально натягивая на лицо улыбку и видя, как лавируя в потоке людей, к ней мчался молодой человек, которого она видела впервые.

Оказавшись рядом с ней, он быстро представился, но она не поняла и не запомнила его имени, только кивнула. Он протянул ей руку, и она машинально её пожала; сообщил, что это именно он занимается здесь организацией благотворительного вечера, и она покорно последовала за ним. Они пересекли холл. Сели в лифт. Всё это время молодой человек говорил ей что-то, и она даже отвечала, вроде бы впопад. Перед глазами её тем временем проносилось искажённое от бешенства лицо Люциуса. Его выпученные глаза и растрепавшиеся волосы. В какой-то момент, там, в большом зале Малфой-мэнора, ей показалось, что он готов был ударить её. Если бы он сделал это — она бы его убила. Он, однако, поступил с ней куда более жестоко. Он растоптал её. Он свёл к нулю всю её жизнь. Все её достижения и заслуги. Вновь низвергнув до «героини войны». Презренного ярлыка, навешанного ей обществом, только за то, что она выжила.

Годы, проведённые в подземельях Хогвартса, пронеслись перед её глазами, словно сон. Неужели она так ничему и не научилась там? Неужели всё это время она занималась самообманам, считая, что вопреки едким словам Снейпа, ей все же удалось в итоге чего-то добиться помимо, вызубренной библиотеки… самой?

Зал, куда её привел юноша, был прекрасен. Стены, банкетные столы, сцена, где они с Люциусом завтра должны были говорить помпезную речь… Все блестело от лоска и тысяч вложенных в оформление галлеонов. Все было готово. Люциус переживал зря.

Молодой человек, заискивающе улыбаясь, поинтересовался у Гермионы, всё ли ей нравится. Он показывал ей окончательный вариант меню, планы рассадки гостей и ещё какие-то детали оформления зала и она только учтиво улыбалась в ответ и кивала, едва ли осознавая происходящее. Когда пытка эта, наконец, подошла к концу и несколько нервозный, возможно из-за её неоднозначного настроения, юноша предложил Гермионе проводить её до каминов, она только поблагодарила его за проделанную работу и сказала, что в Министерстве у неё были ещё и другие дела.

Никаких других дел, здесь у неё, конечно, и в помине не было. Гермиона просто хотела остаться одна, что было весьма затруднительно сделать в столь наводнённом людьми месте, а потому она не нашла ничего лучше, как сесть в лифт и выйти из него на третьем уровне. Быстрым шагом, не вполне отдавая отчёт своим действиям, она направилась вглубь по коридору, минуя Отдел происшествий и катастроф.