Петля Арахны (СИ)

Глаза её метали молнии. Люциус натянул улыбку, набирая в грудь воздуха и сжимая кулак, в безуспешной попытке найти для себя хоть какое-то более или менее приемлемое оправдание, которое Гермиона смогла бы принять. Рассказывать ей про сову он не находил сейчас хорошей идеей.

— Не считаешь, что нам следует, наконец, поговорить? — только и спросил Люциус, понимая также, что данный момент был как нельзя более неподходящим для их «серьёзного» разговора, который он планировал закончить примирением.

— Да пожалуй, — приподняв подбородок, Гермиона пересекла зал и уселась в одно из кресел напротив него.

— Я хочу закончить эту бессмысленную войну между нами, — сказал он, не спуская глаз с её абсолютно холодного лица.

— Никакой войны и нет, Люциус, — невозмутимо сказала она. — Ты что-то придумал себе.

— Гермиона, — он прикрыл глаза.

— Между нами всё предельно ясно разрешилось за последние дни. И вот… теперь.

— Как ты можешь такое говорить? — выдохнул он. — После всего, что было между нами… вчера?..

— Ах, ты оказывается такой романтик, Люциус! — язвительно заметила она. — А я, знаешь, много думала по ночам… В своей спальне. Пока ты проводил время где-то в другой комнате.

— Ты вынудила меня! — воскликнул он. — Ты изводила меня целую неделю этим своим глупым маскарадом!

— О, вчера вечером я подумала, что этот маскарад тебе очень даже пришёлся по нраву, — губы её презрительно дрогнули.

— Я подыгрывал тебе, полагая, что тебе самой надоест это в какой-то момент и…

— Вот мне и надоело… — выдохнула она, губы Люциуса нервно дрогнули.

В зале повисло натужное молчание, которое снова прервал голос Гермионы:

— Я бы хотела, чтобы комната, в которой я сейчас живу, осталась за мной. Я знаю, что это всегда была твоя спальня, но рядом комната Розы и я…

Люциус с шумом выдохнул воздух, кончики пальцев его похолодели и он вытянул их.

— Ты считаешь такое решение здравым? — спросил он.

— Я не вижу никакого иного выхода… пока, — произнесла она.

— Гермиона, — Люциус сделал шаг. Ему не верилось, что подобное происходит наяву, что он вновь переживает всё это… только уже с ней. Он должен был что-то сделать, он должен был… — В самом начале нашего брака мы договорились не скрывать друг от друга возникающие между нами вопросы. Если ты чувствовала какое-то недовольство, если испытывала дискомфорт от моих слов, действий и решений, ты должна была сказать мне об этом прямо.

Она судорожно вздохнула, поднимаясь с кресла.

— Ну, что мне сделать, Гермиона? Просто скажи, чего ты хочешь от меня? — он приблизился к ней и попытался взять за руку, но она отпрянула от него, как от огня, обойдя кресло и схватившись руками за его спинку.

— Я не знаю, Люциус, — выдавала она, на ресницах её блеснули слёзы. — Не знаю… Всё зашло слишком далеко…

Отворачиваясь от неё, он провёл дрожащей рукой по своему лицу.

— Ты же помнишь, что завтра сюда прибудут Драко и Астория? — спросил он.

— Да, и тебе придётся как-то объяснять им, зачем они вообще совершили эту бессмысленную поездку, раз ни Кербероса ни его денег нам теперь не видать!

— Ты думаешь только о деньгах, да? — ядовито усмехнулся он, бросив на неё колкий взгляд.

— Я беру пример со своего мужа, — ни один мускул на её лице не дрогнул, и, отойдя от кресла, она добавила: — Как бы там ни было… не беспокойся: я не собираюсь тешить самолюбие Драко и сообщать ему, что он был прав, на твой счёт.

— Вот как значит? — выплюнул Люциус, понимая, что примирения сегодня не будет, и, ощущая зарождающуюся в нём от этого злость.

— Ну, ты же затем меня и спросил сейчас об этом, разве нет? — в голосе её появился металл.

— Что ж, значит так, — заключил он, постояв и посмотрев на неё ещё мгновение, после чего, развернувшись, быстро покинул зал.

***

Драко и Астория прибыли в Малфой-мэнор на следующий день, как и ожидалось. Изначально предполагалось, что приезд их будет удачно приурочен к очередному званому ужину в честь господина Калогеропулоса, с которым Люциус, конечно, не встречался вот уже две с половиной недели. Срок его пребывания в Британии тем временем неумолимо подходил к концу и, хотя Люциус знал, что старик и Мирелла всё ещё были в стране, живя в заранее оплаченном им на эти два месяца отельном номере, он и не помышлял выходить с ними на связь. Несмотря ни на что, Люциус всё ещё был уверен, что с самого начала их приезд носил исключительно мошеннический характер. В том же случае, если это и не было так, он не стал бы приносить греку извинений. Если бы Керберос действительно хотел пожертвовать в Фонд деньги, он сделал бы это в любом случае.

— Так значит, стало быть, всё было зря? — спросил Драко, когда все они в день их приезда собрались вечером за ужином в большом зале поместья.

Люциус, как и всегда, сидел во главе стола, Гермиона рядом с ним — по левую руку, Драко — по правую, затем Астория.

— Благотворительный вечер, всё же прошёл хорошо, — произнёс Люциус.

— Да, просто прекрасно, — вторила ему Гермиона, натягивая на лицо улыбку. — Столько удивительных открытий случилось в тот день!

Люциус бросил на неё быстрый взгляд.