Петля Арахны (СИ)

Перед взором его пронеслось заплаканное, искажённое мукой лицо Гермионы, её напряжённые руки в цепких пальцах этого мерзкого афериста Алонзо, стоявшего у её ног, и то, как она вымученно кивнула ему…

Люциуса трясло. Каждый мускул его тела сковало судорогой. Ноздри раздулись. Всё нутро его в одночасье будто бы охватило адское пламя, сжигающее органы, расплавляющее кости, вспенивающее его чистую до отвращения кровь: он ненавидел себя. Он хотел уничтожить себя. Он не понимал, как ещё позволял себе жить, после всего, что сделал с ней за эти три года. После того, как довёл её до такого!..

Думала ли она тогда, принося ему у алтаря в саду Малфой-мэнора свои клятвы, вверяя ему свою судьбу, что спустя столь недолгое время будет готова так низко пасть, лишь бы спастись из этой душной усыпанной алмазами клетки, в которую собственноручно заточил её он, в неумолимом желании заставить её покориться и полюбить его таким, какой он был? Да и в праве ли он был вообще требовать от неё, полюбить такое страшное чудовище?..

«Как только ты выносишь себя, Люциус?» — пронесся в его сознании отдалённый насмешливый шепот.

— Не знаю, — выдохнул он. — Не знаю…

***

Душное полуденное солнце, затянутое плотно висящей в воздухе белой дымкой, тускло освещало пустынную улицу одного из бедных пригородов Лондона. Вдоль по ней, небыстро, оттирая от рук собственную кровь углом своего простого ситцевого платья, брела Гермиона. Ноги её болели от ссадин, которые она получила только что, едва не сломав себе шею на прогнившей подвальной лестнице одного из здешних заброшенных зданий.

И зачем она только поехала сюда, совсем одна? Как она могла поступить столь безрассудно, забыв об опасностях, скрывавшихся за подобными «вызовами»? Ей даже не пришло в голову, что записка, которую она получила этим утром, могла быть лишь чьей-то неудачной шуткой или, и того хуже, ловушкой… И почему она вечно так стремилась спасти всех несчастных, жертвуя даже собственной безопасностью?..

Она не подумала о Розе… Она даже не удосужилась сообщить ему! Что если бы с ней и, правда, случилось здесь что-то плохое?.. Такого он бы ей точно уже никогда не простил.

При мысли о Люциусе у Гермионы отчего-то очень сильно кольнуло в сердце, и она остановилась на мгновение, согнувшись пополам, не в силах продолжить путь…

Оглядывая окружавшие её теперь неопрятные старые склады и заброшенные кирпичные дома с побитыми стёклами, Гермиона ощутила себя вдруг маленькой глупой овечкой, которая забрела слишком далеко в незнакомые горы на чужой и весьма обманчивый зов, сделав тем самым какую-то очень непоправимую ошибку…

Ей надо было домой. Больше всего на свете она хотела сейчас в Малфой-мэнор. К нему… Сил для трансгрессии на столь дальнее расстояние у неё, однако, уже не было, а потому, достав трясущимися пальцами палочку, Гермиона переместилась обратно в исследовательский центр.

========== Глава 15. Слабость моя ==========

Первым, что увидела Гермиона, вновь войдя в уже пустующую лабораторию, был огромный, благоухающий букет белых роз, который лежал на одном из рабочих столов. Она медленно приблизилась к этому большому красивому букету и взяла его в руки, уже понимая, кто его сюда принёс…

Букет был такой тяжёлый и ароматный; Гермиона с удовольствием опустила лицо в эти свежие благоухающие бутоны, наслаждаясь их нежным прикосновением к её коже и сладким, пьянящим запахом, отчего охватившие её в пригороде Лондона дурные мысли невольно стали рассеиваться и она улыбнулась. В саду Малфой-мэнора было множество розовых кустов, а она всё равно, странным образом любила их вот так, срезанными. Было в этой жертве природы, в угоду её удовольствия что-то притягательное, и она никак не могла отказаться от неё. Более того — она была так необходима ей сейчас…

Этот день был очень странным. Хотя Гермиона уже и не могла припомнить, когда её дни не были странными, а события вчерашние: скандал с Драко и откровенный разговор с Люциусом и вовсе, казалось, должны были выбить её из колеи, чего на удивление не произошло. Нет, Гермиона, конечно, переживала, и из-за расстроенных отношений Люциуса с сыном и из-за их собственных расстроенных отношений, но за последнее время она так уже устала от всех этих страданий, что будто бы отпустила их.

Она также ловила себя на мысли, что высказанные вчера ею Люциусу в глаза переживания, которые она сдерживала столько времени, позволили ей будто бы освободиться, наконец, от лежавшего на её плечах груза, и она даже сожалела теперь, что не сделала этого раньше… Быть может, в таком случае, они избежали бы многих случившихся потрясений?..

Как бы там ни было, а этим утром, гораздо сильнее её волновал тот факт, что Люциус не ночевал дома. До самого рассвета она буквально не находила себе места, едва ли сумев сомкнуть глаза и выдохнула с облегчением, только когда с первыми лучами сова принесла ей записку от Снейпа в которой была всего одна строчка: «Он был у меня».