Петля будущего

«Рен больше не приходила с тех пор, как предупредила меня об Отсрочке, – размышляю я. – Должно быть, они обо всем узнали и арестовали ее».

Я все жду и жду. Я слишком встревожен, чтобы читать, нет энергии для упражнений, мысли в голове несутся на скорости миллион миль в час, пытаясь разобраться, что, черт подери, происходит.

Я меряю комнату шагами, сижу на кровати, снова встаю и смотрю на солнце, а оно опускается все ниже и ниже.

Это что, наказание? Неужели правительство узнало о том, что сделала Рен? Они пытали ее до тех пор, пока она не призналась? Может, они просмотрели видео с паноптической камеры без ее разрешения? Неужели они вот так оставят нас здесь взаперти, без еды и воды, без связи с внешним миром, умирать в камерах, будто мы крысы в клетках?

Взглянув на небо, я замечаю кое-что краем глаза: крошечные огоньки вокруг дронов, спокойно сидящих на колонне. Но это бессмысленно: почему их электроника работает, в то время как мой экран выключен и в камере нет света? Одним из моих предположений было, что электричества нет во всем Аркане, как если бы произошел какой-то аварийный сбой питания, отключивший все, кроме функций безопасности, работающих на энергии жатв, которая хранится в массивной батарее на уровне пяти метров под землей. Механизмы управления дверями и питание сердечных детонаторов тоже должны быть на резервном питании, ведь такие вещи, как правило, защищены от любых предполагаемых атак, побегов или ядерных ударов.

За окном смеркается, и я вспоминаю, что темнеть начинает примерно в 19:00.

«Но сейчас не может быть семь часов, – твержу я себе. – Где Рен? Почему никто не пришел? Объяснит хоть кто-нибудь, что творится?»

В мыслях всплывает разговор Алистера и Эмери и слова Кины о войне.

Что. если это все же произошло? Что, если сброшена разрушительная бомба, уничтожившая большую часть населения? Что, если моя семья мертва? Что, если и Рен нет в живых?

Как только эти мысли приходят мне в голову, люк в двери открывается, и, обернувшись, я вижу Рен. От внезапного чувства облегчения я готов упасть на колени.

– Рен, слава Богу! Что, черт возьми, происходит? Экран выключен, стена так и не открылась, за весь день не слышно ни слова!

Рен молча и пристально смотрит на меня, ее светлые растрепанные волосы спадают на лицо, глаза неестественно быстро моргают снова и снова, и в одно мгновение она расплывается в широкой и безумной улыбке.

– Рен, ты в порядке?

Она моргает пять, шесть, семь раз подряд, а затем качает головой, словно выходя из транса.

– Лука? – произносит она неуверенно. Ее взгляд прояснился, и, кажется, она узнала меня впервые с того момента, как распахнула люк.

– Да, Рен, это я. Что происходит?

Рен отходит в сторону, и в отверстии появляется лицо Малакая.

– Ты в порядке, Лука? – спрашивает он, и я слышу звук открывающегося замка.

– А что ты здесь делаешь? – Я не в силах скрыть разочарование в голосе.

Дверь открывается, и Рен, одетая в джинсы и футболку, заходит в камеру и обнимает меня.

– Я так рада, что ты в порядке, – шепчет она, и от ее дыхания вблизи моего уха я чувствую какую-то волнительную дрожь во всем теле, несмотря на ситуацию. Я нежно отстраняю ее.

– Рен, что случилось?

– Лука, электропитания нет нигде, весь город во тьме, и все так… странно.

– Что значит странно?

– Она кое-что слышала, – отвечает за нее Малакай. – Крики и выстрелы.

– Мародерство? – не верю я своим ушам.

– Да, наверное, – соглашается Рен, – звучало так, будто… не знаю, но было очень страшно.

– Ты не пришла в пятницу, почему? – спрашиваю я.

– Меня отправили в оплачиваемый отпуск, мне нельзя было прийти, – рассказывает Рен. – У моей двери до вчерашней ночи стояли двое вооруженных офицеров. Думаю, им что-то известно, Лука.

– Может, это ничего не значит, – вставляет Малакай, обнимая Рен за плечо, что заставляет меня стиснуть зубы.

– За девяносто семь лет электроэнергия ни разу не отключалась, происходит что-то серьезное.

«Первым она выпустила его, – думаю я, наблюдая, как Рен протягивает руку и сжимает ладонь Малакая. – Сначала она пошла к нему».

– И что теперь? – Я отрываю взгляд от их сплетенных пальцев и смотрю Рен глаза в глаза.

– Не знаю, – отвечает она мне хмуро, отвлекаясь наконец от Малакая. – Поезда пока ходят на резервном питании, но его хватит только на три часа, то же самое с освещением на улицах и со всем, что работает от накопленной энергии. Нам нужно выяснить, насколько все серьезно, и принять решение.

– Решение? – повторяю я. – Какое?

– Лука, если это что-то масштабное, то нам нужно подумать о том, как покинуть Аркан. Всем нам.

– Что-то масштабное? Но что?

– Например, война, – отвечает Малакай.

– Война? – я поворачиваюсь к Рен. – Война? Я спрашивал тебя об этом пару дней назад, но ты сказала, что это безумие.

– Ну, кажется, теперь это не такое уж и безумие! – огрызается она.