Петля. Тoм 1

– Тито, что ты делаешь…? – вяло бормочет индеец, – У него итак голова черт знает, чем забита, а ты его еще этому учить собрался.

– Пусть учится, раз есть желание, – возражает гость, – нет таких знаний, которые были бы лишними. Ты сам так когда-то говорил, – он поворачивается к мальчику, – Приходи ко мне, как будет время, бесенок, я тебе все расскажу и покажу. У папы потом спросишь, он объяснит, как и где меня найти. Я многому могу тебя научить. Не только ботанике и химии, а вообще… многому.

– Я хочу знать все.

– Ну, ты уж прям сразу «все»! Все только одному богу известно!

– Нет никакого бога! – резко заявляет мальчик, – Бог – пустая иллюзия. Религия – это сбруя, с помощью которой диктаторы всегда управляли массами. А вера в чудеса – шоры, ограничивающие наш разум.

Гость покачивает головой, усмехаясь и украдкой, с удивлением и сомнением косясь на мальчишку:

– Ты это где вычитал?

– В истории народов земли – в истории нашего народа. И я это не вычитал напрямую. Я пришел к такому мнению.

– Если это твое собственное мнение, тогда хорошо…Я всегда так считал: не важно, во что ты веришь или не веришь – главное, что ты сам пришел к этому, своим умом, своим опытом, а не тупо следовал в стаде за пастухом… Понимаешь меня?

– Да.

– Ты очень смышленый малый, – он тяжело вздыхает, – Ладно. Потом об этом поговорим. Что там наше зелье? Закипело?

– Да.

– Зачерпни кружечку и неси сюда.

Мальчик охотно выполняет поручение гостя, присаживается рядом, наблюдая, как этот человек несколько минут упорно дует на поверхность коричневатой густой жидкости, потом подносит кружку к сухим искусанным губам отца.

– Отстань от меня с этой дрянью! Знаю я твои отравы, – хрипит индеец и пытается отвернуть голову.

– Подержи, – гость опять отдает кружку мальчику. Потом ловко и крепко зажимает обессилевшее тело индейца одной рукой, а пальцами другой настойчиво приоткрывает рот.

– Ну-ну… Не сопротивляйся, Хок, – приговаривает он, – Я твой друг, и зла тебе не желаю. Просто хочу нейтрализовать действие того, чем ты, дурень, напичкался, – и, обращаясь к мальчику, – Давай, бесенок, лей… Только понемногу, чтоб не подавился.

Мальчик колеблется. Не решается.

– Сделай сам глоток, – наконец, говорит он.

– Что? Зачем?

– Сделай, чтобы я видел, что это не яд, – настаивает мальчик.

Гость неловко посмеивается.

– Яд? Да зачем мне…?

– Делай, что говорю.

– А ты хитрый…и недоверчивый…, – проговаривает гость, и понимая, что особого выбора у него нет, – Ладно, давай.

Мальчик подносит кружку к его губам, и тот, не выпуская из своей хватки индейца, делает даже несколько глотков. Сглатывает, немного морщится.

– Видишь? На вкус немного противное, но не яд.

Мальчик удовлетворенно кивает, и на сей раз уже уверенной твердой рукой аккуратно переливает остаток зелья в рот своего отца. «Как жаль, что этого человека не было рядом, когда я пытался его накормить», – думает он, – «Или когда папа напился и схватил ружье… Вот уж где бы точно понадобилась помощь! Впрочем, ничего. И сам справился». Он отходит, чтобы отнести на место кружку, и пока гость возится с его отцом и не смотрит на него, сам осторожно пробует немного оставшегося отвара. Просто из любопытства. «Действительно противно: горько и вяжет. Но, привкус знакомый» – думает он и вспоминает когтистые листья с приятным запахом, которыми как-то раз решился утолить двухдневный голод. Съел их немного – запах оказался приятнее вкуса – но зато потом ощутил такой неимоверный прилив сил, будто в него вселился дух.

Мальчик поворачивается к отцу, видит, что его лицо уже заметно изменилось: приобрело живой оттенок, заблестели глаза, взгляд стал осмысленнее, вздыхает с облегчением, возвращается к столу и снова берет в руки книгу. Как же все-таки хочется разобраться с чертовой фразой… Может, спросить у этого гостя? Он, действительно, кажется человеком умным… Нет. Он не станет этого делать. Своя голова есть. Сам и будет искать ответ.

– Ну что? Полегчало? – через некоторое время спрашивает гость у его отца.

– Что тебе от меня нужно, Тито? – тотчас отзывается тот. Голос хоть и тихий, но уже узнаваемый – почти нормальный.

Несколько секунд гость дотошно разглядывает лицо индейца, пытаясь определить, достаточно ли действенным оказалось его снадобье.

– Пришел поговорить с тобой о старом деле, – наконец говорит он.

– Господи…– сдавленно хмыкает индеец, – У меня жена умерла. Неужели ты думаешь, что мне сейчас есть дело до твоего дела?

– Ты прекратишь строить из себя страдальца или нет?! Я тебя не узнаю. С каких пор ты стал такой размазней?! Не престало такому человеку, как ты, распускать нюни и жалеть себя. А ты именно этим и занимаешься! Ее ты уже не вернешь и ничего не исправишь! Так что возвращайся в реальность и исправь хотя бы то, что когда-то натворил, если еще не поздно!

– Ты о чем?

Гость открывает рот, но тут его взгляд снова падает на сидящего за столом ребенка.

– Бесенок, выйди на улицу, поиграй. Мне нужно с твоим отцом поговорить наедине, – просит он.