Петр I

Король подарил царю два сорта великолепных гобеленовских обоев. Он хотел подарить ему еще шпагу, украшенную бриллиантами, но царь вежливо отказался принять ее. Со своей стороны царь приказал раздать до 60 000 ливров королевской прислуге, которая ему служила, подарил д’Антену и маршалам д’Эстре и де Тессе, каждому, свои портреты, украшенные бриллиантами, пять золотых и одиннадцать серебряных медалей с изображением главных деяний из своей жизни; сделал дружеский подарок Бертону и настоятельно просил регента прислать его к нему в качестве королевского поверенного, что и обещано было регентом.

В среду, 16 июня, царь верхом отправился на смотр двух полков гвардии, жандармов, легкой конницы и мушкетеров. При этом был только герцог Орлеанский. Царь почти не смотрел на войска, которые это заметили. Отсюда поехал он ужинать к герцогу де Трему, где сказал, что по причине сильного жара, пыли и необыкновенного стечения народа, пешего и верхами, он уехал со смотра скорее, чем желал. Стол был великолепный. Царь, узнав, что маркиза де Бетюн, находившаяся тут простою зрительницей, дочь герцога де Трема, пригласил ее к столу, и таким образом, при множестве кавалеров, за столом была одна дама. Сюда пришло много дам, также зрительниц, и царь, осведомившись, кто они, сказал им несколько приветствий.

В четверг, 17-го, царь отправился вторично на обсерваторию, а оттуда обедать к маршалу де Виллар.

В пятницу, 18 июня, регент прибыл рано утром в отель Ледигьер, чтобы откланяться царю, с которым и оставался некоторое время, при чем был князь Куракин. После этого визита царь поехал в Тюильри, чтобы проститься с королем. Было наперед условлено, чтобы между ними не было церемоний. Невозможно показать более ума, учтивости и нежности, сколько царь оказал королю как во всех этих случаях, так и на другой день, когда король приехал к нему в отель, чтобы пожелать ему счастливого пути; здесь также все происходило без церемоний.

В воскресенье, 20 июня, царь уехал совсем и остановился ночлегом в Ливри, по дороге к Спа, где ожидала его царица. При выезде царь не хотел, чтобы кто-либо сопровождал его даже из самого Парижа. Роскошь, какую он здесь нашел, очень изумила его: уезжая, он изъявил сожаление о короле и о Франции и сказал, что он с прискорбием видит, что роскошь эта скоро погубит ее.

Царь выехал из Парижа, очарованный оказанным ему здесь приемом, всем, что здесь видел, свободою, какая была ему предоставлена, и изъявил сильное желание соединиться тесными связями с королем; но интерес аббата Дюбуа к Англии был тому препятствием, имевшим горестные последствия для Франции, – в чем она не раз раскаивалась и еще раскаивается.

Не хочется кончить об этом государе, столь неподдельно и истинно великом, который, по оригинальности и редкому разнообразию талантов и великих качеств, достоин величайшего удивления самого отдаленного потомства, несмотря на большие недостатки, зависящие от его воспитания.

Я наверное знаю, что царь посетил герцога Орлеанского и что это был единственный ему визит в Пале-Рояле; что герцог привозил и отвозил его в собственной карете; они долго разговаривали в кабинете, при чем находился только князь Куракин. Я забыл только день этого посещения.

Царь был весьма доволен маршалом де Тессе и всею прислугою. В распоряжении маршала находились все чины королевского двора, которые служили царю. Многие особы были представлены царю, но только значительные. Впрочем, многие не позаботились о том. Из дам ни одна не была представлена; принцы крови также не виделись с ним. Царь ничем другим не оказал им внимания, кроме обращения с ними в то время, когда увидел их у короля.

Часть его войск находилась в Польше и много в Мекленбурге: последние очень озабочивали короля Англии, который прибегал к посредничеству императора и ко всем возможным средствам, чтобы заставить царя удалить их оттуда. Он настоятельно просил герцога Орлеанского, чтобы он постарался достигнуть этого, пока царь был во Франции. Герцог не забыл об этом, но не имел успеха¹⁴.

Несмотря на то, царь имел сильное желание быть в союзе с Франциею. И ничего не могло бы быть выгоднее этого союза для нашей торговли, для нашего значения на севере, в Германии и во всей Европе. Царь связывал руки Англии торговлей и заставлял короля ее бояться за свои германские владения. Голландии он оказывал большой почет, а императора держал в строгих границах. Надобно сознаться, что он играл значительную роль в Европе и Азии и что Франция чрезвычайно много выиграла бы от тесного с ним союза. Он не любил императора и желал мало-помалу отучить нас от преданности к Англии; но Англия сделала нас ко всем его настояниям глухими до неприличия. Настояния эти со стороны царя долго повторялись и после его отъезда. Напрасно я напоминал об этом регенту и представлял такие доказательства, которых силу он вполне чувствовал и которых не мог опровергнуть. Но еще сильнее было очарование его аббатом Дюбуа, которому помогали тогда еще д’Эффиа, Канильяк и герцог де Ноай.