Петр I. Добрый или злой гений России

Петр дал сигнал к общему наступлению по всему фронту. Наступила кульминация сражения, которая продолжалась полтора часа. Две армии столкнулись, жаркий рукопашный бой кипел по всему фронту. Десятки тысяч людей рубили, кололи, резали друг друга каждый за свою правду. Пушечное ядро разбило носилки Карла, король упал на землю, лишился чувств. Разнесся слух, что он убит. Шведы дрогнули, попятились… Придя в сознание, Карл приказал поднять себя на скрещенных пиках, чтобы солдаты видели своего короля. Но уже ничто не могло воодушевить их. Расположенная на флангах русская кавалерия охватывала шведскую армию с двух сторон. Избегая полного окружения, «господа шведы хребет показали… не единожды потом не остановились… без остановки от наших шпагами, багинетами[71] и пиками колоты…». Случилось невероятное: стойкая и дисциплинированная шведская армия не отступила, сохраняя боевые порядки, а в панике бежала неуправляемой толпой. Такого Европа еще не видела…

К одиннадцати часам дня сражение закончилось полной победой русской армии. Объезжая полки, Петр отдал должное простым солдатам, истинным героям Полтавы: «Сыны отечества, чада мои возлюбленные! Храбрые дела ваши никогда не будут забвены у потомства».

Бессонная ночь и колоссальное нервное напряжение битвы сменились смертельной усталостью войск, сделавшей невозможным глубокое преследование шведской армии. Вместо погони царь устроил пир победителей, на который пригласил попавших в плен шведских генералов во главе с Реншильдом. За отсутствием столов выкопали траншеи, чтобы, сидя на земле, можно было опустить в них ноги, на набросанный и утрамбованный грунт постелили скатерти. Петр лично разливал водку, первый тост великодушно произнес с долей присущего ему юмора за поверженных врагов – своих учителей в ратном деле. В знак уважения царь подарил Реншильду свою шпагу. К вечеру подсчитали потери. Под Полтавой полегло девять тысяч шведов и около трех тысяч попали в плен. Русских солдат погибло тысяча триста сорок пять и более трех тысяч ранено. Победа оказалась настолько блестящей, тотальной, что даже Петр, готовивший ее долго и тщательно неустанными трудами, воспринял битву под Полтавой как «нечаянную викторию», она ошеломила царя, вызвала такой восторг и подъем духа, какой трудно себе представить.

Среди убитых, раненых и пленных шведов Карла XII не оказалось. Царю принесли только разбитые ядром носилки короля. Подвыпивший Петр продолжал шутить с его генералами: «Вчера брат мой Карл просил вас в шатры мои на обед. Вижу, что вы, оказав мне честь, прибыли, а его величество своего пароля не сдержал, чем меня очень расстроил, так как я его весьма ожидал и сердечно желал в гости».

«Пригласить» короля к царю отправился на следующий день Меншиков во главе девятитысячного корпуса. 30 июня он настиг отступающую в Крым шведскую армию у Днепра. Карл с Мазепой успели переправиться на другой берег за три часа до появления светлейшего князя и во весь опор мчались уже через степь к границе Османской империи. Догнать короля не удалось. Командование армией он передал Левенгаупту, под началом которого еще оставалось шестнадцать тысяч штыков. Лишившись обоза и пороха, шведские солдаты три дня ничего не ели и не отдыхали, располагали только холодным оружием, полностью деморализованные, они не были способны сражаться. Чтобы окончательно сломить дух превосходящего числом неприятеля, светлейший князь растянул корпус в длинную линию, создавая видимость, что к Днепру прибыла вся русская армия. Избегая бессмысленной резни, Левенгаупт капитулировал.

Поход в Россию обошелся Карлу в сорок тысяч солдат. Его грозная армия, заставлявшая дрожать от страха многие страны, потеряла свое значение мощной военной силы. Швеция перестала быть великой северной державой, а Россия стала ее. Гром литавр под Полтавой разнесся по всей Европе. На ее изумленных глазах вчера еще захолустная Московия, которую знали только по названию, вынула скрипку из футляра и присоединилась к большому европейскому оркестру, чтобы исполнить свое партию, а Швеция «покинула подмостки мировой истории и заняла место в зрительном зале». В Европе не могли поверить, что этот странный, эксцентричный и неуравновешенный московский царь с нервным тиком, лазивший по мачтам и махавший топором, водивший дружбу с портовым сбродом, пьяница и дебошир гонял шведского короля по степям Украины как зайца.