Приехав в «шклявонскую землю», Островский должен был разузнать, «под которым она государем, много ль в ней городов и знатных мест, многолюдна ль она и какие в ней люди: служилые ль, или купецкие, или пахотные и каких чинов больше», есть ли в ней капитаны, поручики, шкиперы, боцманы, штурманы и матросы, раньше служившие и теперь служащие на военных кораблях и на каторгах или на купеческих кораблях; разузнать также о характере их службы, на каких судах они ее несут — Петр приписал здесь: «на корабляхъ iли на каторгах», — в каких странах и в чьих флотах. Обо всем этом Островскому предписывалось расспросить «знатных начальных людей» и взять у них письменные сведения. Он должен был также осведомиться, нет ли из того народа высших морских чинов, например, вице-адмиралов или иных, и записать их имена. Далее Островский должен был собрать сведения о языке: «тот вышепомянутой славенской народ славенской ли язык употребляет и мочно ль с ними русскому человеку о всем говорить и разуметь», одного человека славянского народа, какого бы то ни было чину, привезти с собой в Амстердам для познания языка их, уговорясь с ним, по скольку ему платить в месяц; узнать также, далеко ли от славенской земли Венеция, «на которые места и чрез чьи земли и городы туда путь» и сколько миль расстояния или дней пути. Те сведения, которые мы теперь узнаем из географии, тогда надо было собирать через командированных ad hoc особых посланных; такими сведениями посольство, хотя и купившее еще 4 сентября в Амстердаме «книгу атляс с описанием и с чертежами всех государств»[1114]
, не располагало. Если бы оказалось, что славянский язык непонятен и «словаки язык свой употребляют не против русского языка и узнать его, что они говорят, русскому человеку будет немочно», и офицеров, какие надобны, нет, то Островскому направиться в Венецию, там осведомиться об офицерах, знающих славянский язык и иных национальностей, много ли их там, найдутся ли охотники ехать на службу в Московское государство и почем они будут брать; узнать о высших чинах, кто именно и какие чины и в которых флотах служат «и какое о себе имя и похвалу в воинских морских делах имеют?». Все это узнав подлинно, обо всем записать и с той запиской возвращаться, нигде не мешкая, в Амстердам. На расходы Островскому было выдано 200 червонных золотых[1115].