Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697

16 ноября — день в амстердамском житье Петра знаменательный: был спущен на воду фрегат, над которым он работал на Ост-Индской верфи. На торжестве спуска присутствовали великие послы. «И ноября в 16 день, — читаем в „Юрнале“, — отделав тот корабль, спустили на воду; в то время были послы, как тот корабль спускали»[1222]. Другие подробности спуска фрегата нам неизвестны. Устрялов бесповоротно опроверг баснословный рассказ Схельтемы о том, будто присутствовавший на торжестве Витзен от имени города (? — корабль принадлежал не городу, а Ост-Индской компании) предложил галиот в дар Петру, что Петр обнял при этом Витзена и назвал галиот «Амстердамом», что капитаном на него назначен был саардамец Геррит Клас Муш, которому царь покровительствовал, что в следующем году галиот, нагруженный под личным наблюдением Петра разными предметами, купленными царем за границей, направился в Архангельск, оттуда впоследствии был переведен в Петербург, где и сохранялся в большом почете до времен императрицы Елизаветы Петровны, когда он погиб от пламени вместе с другими судами при происшедшем пожаре. Из приведенной Устряловым позднейшей переписки с Петром его учителя в кораблестроительном искусстве Класа Поля выясняется совсем иная судьба построенного царем фрегата (а не галиота), названного «Святые апостолы Петр и Павел», а не «Амстердам». Ост-Индская компания и не думала дарить его Петру; фрегат остался ее собственностью, ходил в Ост-Индию и никогда не был ни в Архангельске, ни в Петербурге[1223]. Незаметно, чтобы спуск построенного фрегата вызвал в Петре какое-нибудь особенное чувство радости; об этом можно заключать по тому, что это событие не было вовсе им отмечено в письмах, написанных им в Москву на другой день после спуска — 17 ноября. В письме к Ромодановскому от этого числа речь идет о праздновании в Москве победы цесарцев при Центе. Получив известие о состоявшемся в Москве праздновании, Петр приказал отправить грамоту с поздравлением к цесарю в ответ на его извещение о победе. Грамота помечена Москвой и датирована 15 октября, как если бы она была написана на другой день после упоминаемого в ней торжественного триумфа с пушечной пальбой, со стрельбой из ружей и «с иными огнестрельными вещьми», состоявшегося 14 октября[1224].

Послать грамоту с упоминанием о московском праздновании до получения о нем известий Петр считал неудобным. «Min Her Kenih, — пишет царь, — писма ваши, государские, три на сей почте мне отданы, в которых изволите объявить о триюмфе и радости о победе брата и союзника вашего, великого государя его цесарского величества, чтоб и впредь Господь Бог как от союзных, паче же от ваших войск, ноивящею радостию ушеса ваши наполнял». Далее идет собственноручный текст: «Здѣсь, слава богу, все здорово. Холопи вашие государские, господа послы, со всеми при нихъ будущи[ми], в добром здравиi обрѣтаются. Иныхъ вѣстей никакихъ нѣтъ. А что будетъ дѣлатся, i о томъ буду писать. Рихмана iзволь отпустить, толко iзволь ево спросить по которую, потому что у него три жены есть подлинно i теперь живы. Челомъ бью, i паки челом б[ь]ю, за учиненной триумѳъ. А мы, усълыша про то, тотчасъ написаѳъ гърамоту соотвѣтствующую, послали къ цесарю, а безъ таго была нелзя учинить. Изъ Амстрадама, ноября въ 17 день»[1225]. Называемый в письме Рихман — капитан Преображенского полка, посылавшийся в отпуск в Курляндию за находившеюся там женой полковника того же полка Блумберга, о чем испрашивал разрешения в своем письме Ромодановский[1226].

Не говорит о спуске фрегата и записка от того же 17 ноября к Виниусу: «Mi[n] Her Vinius. Писмо твое о[к]тебря въ 15 д. (т. е. от 15 октября) отдано, за которую вѣдамасть благодарствую; а чъто пишешь, бутто о побѣде натъ турки къ тѣбѣ писма не была: развѣ утерялось, а я писалъ. Piter. Изъ Амстрадама ноября въ 17 день»[1227]. Что за причина молчания в письмах о таком, казалось бы, знаменательном событии, как спуск фрегата? Мы ее скоро увидим.