Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699

Эффект немецкой артиллерии оказался решительным: «граждане, то видя, убоясь, город сдали». Немцы, заняв город, налагают на него свою сильную руку: «День ото дни вольности их отсекают и в свою власть принимают крепко… кругом города на реках и на прокопных водах строят шанцы и крепости многие и укрепляют тот город сильною рукою». Эльбинг вел торговлю хлебом; теперь торговая жизнь города остановилась, и он разоряется: «…хлеба, которого множественное число обретается, отпускать никуды и продавать не велено… Итак те граждане зело по своей вольности тужат, да и для того, что к тому Эльбингу многие села и деревни належат, и в тех деревнях стоят на хлебе саксонские войска. И оттого-де они со всех стран пришли к великому разорению и многие мещане хотели ехать, покиня домы свои, в иные вольные городы, но и того им не позволено». Натянутые отношения между жителями и немецким гарнизоном были сразу же, в день приезда, замечены русскими. В этот день разыгралось одно из столкновений между городской администрацией и немецким командованием. Этот эпизод попал в «Статейный список». Когда жители вышли на пристань смотреть на прибывшее русское посольство, комендант города фон Горн «незнаемо каким вымыслом все городовые караулы того града у мещан отнял и своих поставил много; также и у цекаузов (цейхгаузов) и у иных казенных мест замки поломав, замкнул своими и запечатал своими печатьми… чему граждане зело удивились и опечалились», потому что ранее караулы в городе несли городовые солдаты под ведением бургомистров и ратманов[1399]. Обо всем виденном и слышанном в Эльбинге Возницын писал подробно в Москву Л. К. Нарышкину и Ф. А. Головину[1400]. Из Эльбинга посольство выехало 23 апреля после обеда на двух судах-шмаках, данных комендантом, и при хорошей погоде «перебегли» 16 миль «гаваном», т. е. по Фриш-Гаффу, и к вечеру были в Кенигсберге, где послу было отведено помещение в доме, в котором стоял там Петр в 1697 г. «Начальствовали в том городе в то время, — замечает „Статейный список“, — над городом комендант полковник Бреда, а в шанце, которой против того двора, где великой посол поставлен, жил генерал Брант и правительствовал над всею Пруссией ратными людьми; у него ж готовых солдат десять тысяч человек, да в Эльбинге с комендантом же три тысячи; смотрит на замыслы польские, а именно бережет Эльбинг»[1401]. У коменданта Возницын просил подвод до прибрежного местечка Шакена, затем судов до Мемеля и от Мемеля вновь подвод до владений курляндского герцога. По этому случаю у коменданта происходило совещание с советниками курфюрста, т. е. с гражданскими чиновниками, и затем фон Бреда явился к Возницыну лично и объявил, что все будет учинено по его желанию. Из Кенигсберга посол хотел захватить нанятых на русскую службу музыкантов, но узнал, что их увез с собой в Москву проезжавший туда посланник курфюрста фон Принцен. Являлся к Возницыну находившийся в Кенигсберге слуга Лефорта Генрих Якимов, посланный в Кенигсберг для покупки ракетных станков. 27 апреля Возницын выехал в дальнейший путь и ночевал в Шакене. Оттуда наутро в четырех судах по Куриш-Гаффу отправился в Мемель, где был 29-го. В Мемеле из-за сбора подвод и опять из-за болезни простоял три дня и выехал оттуда 2 мая до Руцавы, пограничного места герцога Курляндского, к которому еще из Кенигсберга писал о своем прибытии и о подводах, а из Мемеля послал для переговоров о том же подьячего Федора Буслаева. В Руцаве пересели на оказавшиеся «зело худыми» курляндские подводы и остановились в имении герцогини Курляндской, деревне Тайлуке[1402].