Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

Ненавистный туркам корабль с его неспокойным капитаном ушел, наконец, из Константинополя. Памбург выдержал характер, так и не дал вести корабль турецкими каторгами, что, по его мнению, было бы бесчестьем кораблю. Посланники вспоминали о корабле в разговоре с Александром Маврокордато, когда тот приехал 22 мая на посольский двор. Маврокордато для начала беседы спросил посланников, почему они не переезжают на отведенный им загородный двор: «Время приходит самое теплое и в здешнем дворе жить им в такое теплое время будет в здравии их вредительно». Посланники ответили, что не переезжают, потому что от него, Александра, будет далеко и сообщаться с ним будет труднее. Маврокордато объяснил, что можно им будет тогда «пересылаться» и самим ездить водным путем в каюках. «И хотя и подалеку, однакож в здравии их будет безопасно. А стоит-де тот двор в Черноморском гирле в том месте, где корабль царского величества, пошед отсюду в путь свой к Азову, стоял за противными ветры». Посланники по этому поводу вспомнили о корабле: «Чают они, что царского величества корабль в сих числех уже на уреченное свое место к Азову или к Тагану-Рогу пришел, потому что погода настояла, хотя не само великая, только ему была благополучная. Александр говорил: может-де быть, что тот царского величества корабль в назначенное свое место пришел в целости. Дай Боже и им, посланником, настоящие свои дела совершить счастливо»[1063].

Разговоры о корабле и о Памбурге прекратились не сразу: капитан произвел яркое впечатление и оставил воспоминания. 25 мая соотечественник его голландский посол Кольер, которого капитан посещал, закончил свой разговор с присланным к нему от посланников подьячим Лаврентием Протопоповым словами, так переданными в «Статейном списке»: «А потом говорил он, посол, о капитане о Петре Памбурхе: чаять-де они, посланники, от его, капитанского, непостоянства много лишних слов на себя от турков приняли и претерпели. И хотя-де он, капитан, обучением своим к морскому хождению и к воинскому употреблению искусен и добр, только нрав и поступки имел не против здешнего обычая. И много-де он, посол, в том его, капитана, истязал и увещевал для того, что от малые искры великой огнь бывает. Однако ж он, капитан, в том ни в чем совету его не послушал и естли б де такие его, капитанские, поступки и суровости были здесь в прежние времена, то б де не без диковинки у них, посланников, с турками было»[1064].

И, выйдя в открытое море, Памбург не оставил турок в покое. 1 июня посланники посылали подьячих Лаврентия Протопопова и Григория Юдина к цесарскому послу графу Оттингену. Посол, между прочим, передал дошедший до него слух: «Слышал-де он, что корабль царского величества, на котором они, посланники, к Царюграду пришли, был остановлен в Черноморском гирле и стояли около его здешние турские корабли и каторги», и затем спросил: «И тот-де корабль где ныне обретается, есть ли им, посланником, о том ведомость?» Протопопов счел необходимым опровергнуть обидный слух о задержании корабля: «О задержании-де того царского величества корабля некто сказывал ему, послу, ложно, потому что никакой остановки здесь от турков тому кораблю не было, а стоял он в том Черноморском гирле за противною погодою. А каторги хотя около того корабля и были, только не для иного какого дела, но присланы были для вспоможения тому кораблю, как бы ему во время той противной погоды и быстро текущей из Черного в Белое море воды из гирла вытить на море. Однакож милосердием Божиим тот корабль из того гирла на Черное море вышел парусами собою и без помочи тех каторг турских и в путь свой пошел Черным морем к Азову маия против 17 числа, и ныне тот корабль под Азовом или под Таганом-Рогом».

Посол возразил и, сообщив известия о поступках капитана по выходе в открытое море, говорил, что-де «о сих числех тот царского величества корабль, чает, на уреченное свое место еще не пришел, потому что четвертого дня объехали турские суды тот корабль недалеко, почитай, на половине пути. И творят-де турки жалобу того корабля на капитана, что он дорогою едет не смирно, многим турским мелким морским судам починил шкоду». Протопопов и эти известия опровергал и приводил другие: «Что-де после выходу того корабля из гирла видели его турские корабельные люди на другой день от Царяграда милях в семидесяти, а жалоб никаких от них на капитана не было. И признавают-де они, посланники, что уж тот корабль до сего времени под Керчь или на уреченное свое место давно пришел, потому что по многие дни была погода, хотя не само большая, только ему благополучная. А в морском-де плавании тот корабль зело поспешен»[1065].