Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

Статья 14 говорила, как сказано было выше, о приезде в Константинополь великого посла с подтверждающей грамотой через 6 месяцев со дня отъезда посланников и о принятии его на турецком рубеже с обычною честью, о сопровождении в Константинополь сухим путем и об отпуске его после вручения ему султанской подтверждающей грамоты.

XVI. XXII И XXIII конференции. Новые споры о днепровском рубеже и об азовских городках

С концом мая, казалось, подходили к концу и переговоры. 29 мая Александр Маврокордато объявил присланным к нему Семену Лаврецкому и Лаврентию Протопопову о согласии султана и визиря на уступки по трем возбуждавшим споры вопросам. Турецкое правительство шло на отмену требовавшейся им раньше предварительной перед приездом Великого посольства присылки гонца с подтверждением мира, от чего зависело назначение срока для разорения днепровских городков; далее турецкое правительство согласилось на назначение этого срока в тридцать дней со дня подтверждения мира через Великое посольство, и, наконец, договорились по особенно трудной и возбуждавшей споры статье о «крымской даче»: она принималась в той решительной редакции, которую ей дали посланники. В свою очередь, русские посланники 31 мая объявили о своем отказе от прибавки, какую они выдвигали в статье 9 о пленных, перешедших в христианство, в противовес прибавке Маврокордато о «побасурманенных» пленных[1120].

Оставались неразрешенными лишь незначительные «не само надобные» редакционные затруднения по отдельным выражениям в статьях 2 и 5.

31 мая посланники задали Маврокордато ряд вопросов, касавшихся предстоявшей церемонии заключения договора. Эти вопросы предлагались ими и ранее, но теперь, видимо, они интересовали их особенно сильно: когда и где будет происходить сверка беловых экземпляров договора, подписание их и размен экземплярами, на какой бумаге писать беловые экземпляры (на александрийской или на писчей), как надо устроить мешки, в которые вложены будут договоры, относительно внешней формы беловых экземпляров. Посланники выразили желание, чтобы экземпляры обеих сторон писались «меж статьями без отставок». Из слов Маврокордато, с которыми он обратился к присланным, видно, что и у него сложилось впечатление, что переговоры близятся к концу. «Теперво-де, — говорил он, — милосердием Божиим настоящее дело у них, думных людей, с ними, посланники, в совершенство пришло, за что-де должно Господу Богу благодарение воздать». Сказав далее, что он займется переводом на турецкий язык доставленного ему посланниками латинского текста договора, для чего к нему прислан нарочно от визиря «знатный и первый язычей», он дал ответы на вопросы посланников о церемонии заключения договора. Когда и где съехаться для сверки беловых статей — на съезжем ли их дворе или на визирском, — о том они будут уведомлены. Если съезд будет на съезжем дворе, то, сверив тексты, они их вложат в приготовленные мешочки и мешочки эти запечатают: посланники — экземпляр турецких уполномоченных, турки — экземпляр посланников. В тот же или на другой день мешки эти за печатями принесены будут к великому визирю для подписания, и визирь в присутствии посланников подпишет турецкий текст, а посланники подпишут при визире русский и латинский тексты. Затем, приложа печати, разменяются документами. Если предварительного съезда для сверки на съезжем дворе не будет, то сверка произойдет на визирском дворе непосредственно перед разменом документов. У них «с турской стороны договоры пишутся всегда без расставок на шелковой персидской бумаге и положатся в мешке атласном красном. И они б, посланники, учинили так же». Впрочем, он советует им писать «на бумаге, на какой пристойно по своему обыкновению для того, что у всякого государства поведение и обычай особливой, а соглашаться о том непристойно»[1121].

В начале июня, как мы уже знаем, шли еще разговоры о редакционных поправках отдельных чисто формальных «речений» в статьях 2 и 5: «а земли их» или «с своими землями», «близ Днепра» или «где ныне казаки живут». Эти поправки были не таковы, чтобы остановить дело. Действительно, 8 июня Александр объявил, что последняя конференция посланников с думными людьми назначена в прежнем кубе-визирском доме на понедельник 10 июня. Там окончательно будет улажен вопрос о поправках. Однако ввиду того, что уполномоченные 10 июня должны были сопровождать великого визиря на банкет к султанскому зятю Осману-паше, конференция была отложена до среды 12 июня, когда она и состоялась[1122]. XXII конференция оказалась не последней: за ней последовала еще одна, XXIII, 16 июня. Эти последние конференции принесли посланникам неожиданные сюрпризы.