Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

7 июля приходил к посланникам серб Савва Владиславов сын Рагузинский и рассказывал, что польский посол граф Лещинский просил турок от имени всей Речи Посполитой не только не заключать мира с государем, но и помочь Речи Посполитой вернуть себе Киев и всю Малороссийскую Украину, а на короля своего жаловался, что он великий друг царю, и говорил, что «они его ни в чем слушать не будут и с королевства его скинут». Когда турки его все же не послушали, предложений его не приняли и заключили мир, «он сделался от того печален». Граф Лещинский был в Константинополе послом не от короля Августа, а от Речи Посполитой, которая тогда не сочувствовала и не содействовала королю в его военных планах и предприятиях против Швеции. В этом направлении и вел политику Лещинский. Противодействуя союзу Августа с царем, он старался, как и английский и голландский послы, расстроить мирные переговоры царя с турками[1158].

Гонцы с известием о заключении мира выехали из Константинополя 7 июля и, двигаясь быстро, прибыли в Москву ровно через месяц — 8 августа. Их прибытие послужило сигналом к объявлению войны со Швецией. Мы должны были бы теперь, следуя за ними, перенестись в Москву. Но задержимся еще на некоторое время в Константинополе, чтобы привести к концу рассказ о посольстве Украинцева.

XIX. Выезды и визиты посланников

По заключении мира посланники получили свободу передвижения, которой они были лишены во время переговоров, и воспользовались ею для посещения константинопольских святынь и для личных свиданий с чужеземными послами в Константинополе, чего турки им ранее, несмотря на все просьбы, не разрешали. Еще 30 июня, до подписания трактата, в разговоре с посланным к ним Дмитрием Мецевитом, поинтересовавшимся дальнейшим времяпрепровождением посланников, на вопрос его, что «чаять, они, посланники, после того своего у везиря бытия (для размена трактатами) здесь помедлят?», они ответили, что «медлить им долго здесь не належит; однакож по таком близ годичном времени, не съезжая никуды с двора, аки быв взаперти, похотят они, посланники, быть в Мавромольском монастыре, и у Живоносного Источника, и в церкви Святой Софии, и у послов у всех чужеземских, которые здесь есть». Дмитрий говорил, что в этом им будет предоставлена свобода[1159].

На следующий же день после подписания мирного договора, 4 июня, посланники посылали с извещением о заключении мира к вселенским патриархам и к чужеземным послам. Патриархи выразили радость по поводу этого события. Константинопольский патриарх Калинник заметил при этом, что теперь, раз заключен мир с Турцией, станет возможно и ему самому без всякого подозрения со стороны турок посетить посланников, поздравить их с заключением мира и подать им благословение. Иерусалимский патриарх Досифей, выражая радость, не скрыл и печали по поводу того, что остался неулаженным вопрос о Гробе Господнем, и настоятельно просил посланников приложить и еще свои труды к этому делу. При этом он не удержался, чтобы не задеть своего собрата и не высказать колкого замечания на его счет, — он спросил у присланных: «У святейшего-де вселенского патриарха кир Калинника они были ль?» На утвердительный ответ он заметил, что «уже-де ныне и святейший вселенский патриарх кир Калинник будет являться другом и приятелем им, посланникам, зане в благополучное время многие являются друзьями, а в нужное (т. е. тяжелое) ни один». А до сих пор, когда это было сопряжено с величайшею опасностью, радел и промышлял о делах московского государя только один он, иерусалимский патриарх.