Петр и Мазепа. Битва за Украину

В это же самое время, когда разыгрывались операции вокруг Гродно, завершилась и эпопея Астрахани. Шереметев вообще не любил спешки, вот и теперь не торопился. Сперва вообще хотел зимовать в Москве, а на Астрахань идти по весне. Петр запретил останавливаться в столице, подталкивал на Волгу. Но фельдмаршал и по Волге двигался медленно. Останавливался то в Казани, то в Саратове. Царь рассердился, направил к нему своего личного представителя, гвардии сержанта Щепотева — которого ценил за безусловную верность. Он должен был тормошить и торопить фельдмаршала.

Хотя ни к чему хорошему это не привело. В дополнение к безусловной верности сержанту не хватало ума, зато он очень увлекался спиртным. Напившись, начал кичиться перед окружающими и перед самим Шереметевым, что приехал следить за ним и доносить. Фельдмаршал обижался. Жаловался царю, просил о заступничестве Меншикова. Что касается медлительности Шереметева, то она имела под собой серьезные причины. Он в любых ситуациях предпочитал не рисковать, действовать наверняка. Выделенные ему полки опаздывали, их тормозили то распутица, то снежные заносы. Фельдмаршал ждал их, собирал воедино.

К тому же еще не исключалось мирное урегулирование. Делегация Кисельникова после встречи с царем привезла увещевательное письмо в Астрахань. Его зачитывали на общих сходах, и горожане воодушевились. Отслужили молебен. Целовали крест «служить великому государю верно по-прежнему». Избрали 12 человек во главе с тем же Кисельниковым и послали их в Москву, отвезти повинную от всего города. Между тем, и Шереметев приближался. Расположился в Царицыне, его полки подошли к Черному Яру, и город сдался без боя. Люди вышли навстречу с иконами, молили о милосердии.

Но астраханцы так и не угомонились! После отъезда делегации Кисельникова народная стихия плеснула в обратную сторону. Раскольники подзуживали, что правительству «антихриста» нельзя верить. Активные мятежники замарали руки в крови, вдоволь пограбили, и страшились, что их привлекут к ответу. А стрелецкие буйные головушки хозяйничали в кабаках, в винных погребах, и под хмельными парами чувствовали себя непобедимыми. Шереметева об обстановке в городе извещал игумен Троицкого монастыря Георгий (Дашков). Узнав, что бунт разгорается снова, фельдмаршал отправил астраханцам «статьи» — требования немедленно замириться и открыть ворота.

Но его обращение лишь подлило масла в огонь. Смутьяны демонстрировали его как доказательство своей правоты — дескать, нас хотят разоружить, и начнутся расправы. Призывали обороняться до конца, а если не получится, то сжечь город и уходить на Кавказ или в Персию. Тех, кто был иного мнения, опять терроризировали, силой требовали повиноваться зачинщикам. Накрутили сами себя и 13 марта выступили с оружием на царское войско. Выкатили несколько пушек, развевались стрелецкие знамена. Правда, большинство горожан оказалось более осторожными, смотрели со стен на разыгравшуюся баталию.

Она была короткой. Куда было разношерстной толпе сражаться против опытных фронтовиков? Их сразу же опрокинули залпами, отшвырнули штыками. Повстанцы побросали свои знамена с пушками, помчались прочь. Солдаты погнались, ворвались за ними в Земляной город — внешние укрепления Астрахани. Мятежники укрылись за внутренними, каменными стенами Белого города. Но Шереметев рассудил, что переговоров было достаточно. Если уж дошло до драки, то надо завершить дело. Подвез орудия, приказал стрелять по воротам, и деморализованные защитники сдались. Открыли Вознесенские ворота, вынесли топор и плаху — казни нас или милуй. Встретили фельдмаршала, лежа ничком на земле. При штурме погибло 20 царских солдат, 53 были ранены.

В Астрахани, Черном и Красном Яре, Терском городке арестовали зачинщиков и активистов восстания. Общее их число составило 504 человека. Из них 359 лишились жизни, остальных отправили в ссылки. А прочих стрельцов, замешанных в мятеже, перевели под Смоленск. Охранять западную границу. Готовиться отражать вторжение шведов. А то ведь в Астрахани служба была слишком спокойной…

19. Иудины сети