Петр III

Видимо, экзамен действительно произвёл на Петра впечатление, поскольку на следующий день он захотел наградить Панина чином генерал-аншефа. Дашкова описала смятение дяди: «Он был слаб здоровьем, любил покой, всю свою жизнь провёл при дворе, очень изысканно одевался... ненавидел солдатчину и всё, что отдавало кордегардией». В ответ на «милость» государя Никита Иванович заявил, что «если ему нельзя будет уклониться от своей новой карьеры, он скорее решится дезертировать в Швецию». Император был озадачен: «Мне все твердили, что Панин умный человек. Могу ли я теперь этому верить?» Тем не менее Пётр дал Никите Ивановичу гражданский чин действительного тайного советника, а в указе по этому случаю отозвался о ребёнке с заметным чувством: «Воспитание нашего сына великого князя Павла Петровича... такой важный пост, от которого много зависит будущее благосостояние Отечества... наипаче в такое время, когда нежное его высочества сердце и дарованный от Бога разум и понятия питаемы быть имеют»¹⁴.

Из текста вроде бы следует, что «будущее Отечества» соединено с Павлом, но наследником мальчик опять не назван. Вряд ли стоит обольщаться и сценой из «Записок» Штелина: «Навещает великого князя Павла Петровича, целует его и говорит: “Пусть пока он останется под прежним своим надзором, но я скоро сделаю другое распоряжение и постараюсь, чтобы он получил другое, лучшее воспитание (военное), вместо женского»¹⁵.

Эта зарисовка тоже не говорит о намерении императора сделать сына наследником. Дав мальчику военное воспитание, вовсе не обязательно надевать на него корону. Применительно к Ивану Антоновичу австрийский посол граф Мерси д’Аржанто передавал 14 апреля слова государя: тот якобы нисколько не заботится «о его мнимых правах на русский престол, потому что он, император, сумеет заставить его выбросить все подобные мысли из головы; если же найдёт в поименованном принце природные способности, то употребит его с пользой на военную службу»¹⁶. Такую же судьбу Пётр мог готовить и Павлу.

«На немецкий образец»

Повисший в воздухе вопрос о наследнике, так же как и промедление с коронацией, давали богатую пищу для неблагоприятных толков и, в конечном счёте, расшатывали власть молодого монарха. Одной из причин переворота было неумение наладить контакт с гвардией. Той самой силой, которая уже на протяжении четверти века держала судьбу престола в своих руках.

Следует помнить, что недовольство армейских и гвардейских слоёв — суть разные вещи. В первом случае, лишив войска надежды на щедрые пожалования после контрибуции, Пётр залез армии в карман. Однако он совершил и давно ожидаемые шаги, которые не могли не обрадовать офицерский корпус. Император отодвинул на второй план елизаветинских назначенцев, людей придворных, штатских, ничего не понимавших в войне. Вместо них командование получили представители молодого поколения, хорошо показавшие себя в минувших сражениях.

Так, Захару Чернышёву, герою взятия Берлина, император поручил присоединиться с корпусом к войскам Фридриха II, чтобы оказать тому помощь против австрийцев. Командующим армии против Дании был назначен П. А. Румянцев, истинный победитель при Гросс-Егерсдорфе. За собой на серьёзные должности они должны были потянуть способных молодых офицеров среднего звена. Этому обстоятельству можно было только радоваться.