Петр Конашевич Сагайдачный

Переходя от предисловия к собственно жизнеописанию Сагайдачного, следует заметить, что перед любым биографом Петра Конашевича возникает, прежде всего, проблема источников – их мало, особенно когда речь идет о его ранних годах. Поэтому книга – своеобразный портрет на фоне эпохи, очень бурной и поэтому очень интересной. А портрет можно создать, или изобразив самого человека, или изобразив все вокруг него, очертив своего рода силуэт. Недостаток сведений о самом Сагайдачном можно компенсировать освещением среды, в которой он жил и действовал, создавая таким образом этюды «Сагайдачный и Острожская академия», «Сагайдачный и Сечь», «Сагайдачный и Киевское братство», чтобы совместить все в конце концов в большом полотне «Сагайдачный и Украина».

В вихре творения

Плем’я те із насіння іде Іафета,
Що батьківського з Симом ховає секрета.
За Олега Роського монархи гуляли
І по морю човнами Царград штурмували,
Їхні предки із роським монархом хрестились –
З Володимиром, – стійко у вірі лишились
І ту віру несхитно тримають, статечно,
Бо за неї вмирати готові конечно.
У тім війську стрічали і князя, і пана,
Не одного з них мали провідцю-гетьмана.
І Петро Конашевич гетьманив на славу,
Його лицарство знають усюди по праву.

Из «Віршів на жалісний погреб гетьмана Сагайдачного»

Появление на исторической арене великого человека можно назвать игрой судьбы, а можно – объективными законами истории, согласно которым народ, определяя свое историческое лицо, выдвигает вождя и выразителя своих интересов. Именно так появился в бурном вихре творения Петр Конашевич Сагайдачный, которому суждено было изменить ход истории, дать шанс родному народу выйти на авансцену европейского соперничества. Об этом вихре сотворения нового этноса прекрасно высказался в историческом труде «Взгляд на составление Малороссии» Н. В. Гоголь, предки которого (полковник Остап Гоголь) присоединились к происходящему: «И вот южная Россия, под могущественным покровительством литовских князей, совершенно отделилась от северной. Всякая связь между ними разорвалась; составились два государства, называвшиеся одним именем – Русью. Одно под татарским игом, другое под одним скипетром с литовцами. Но уже сношений между ними не было. Другие законы, другие обычаи, другая цель, другие связи, другие подвиги составили на время два совершенно различных характера».

Чтобы вникнуть в непростые украинско-польские и литовско-украинские отношения, надо ретроспективно обозреть историю руськую (украинскую) и историю Польши и Литвы.

За год до рождения Сагайдачного, в 1569-м, была заключена Люблинская уния. Отныне династический союз между Польским королевством и Литвой переходил в полное объединение двух держав под названием Речь Посполитая (то есть Республика). Но с самого момента основания этого государства в нем существовали внутренние противоречия, которые впоследствии вылились в казацкие войны и привели к упадку и разделению.

Литовская династия Ягеллонов, завладевшая короной Польши путем династического брака князя Ягайла и королевы Ядвиги (1386 г.), склонялась к польскому образу жизни и католической конфессии. Городельский привилей 1413 года уравнивал права литовской и польской аристократии – но только шляхты и магнатов католического вероисповедания. В среде православной знати в связи с этим усиливались промосковские симпатии. К тому же польский сейм (парламент) имел больше влияния на короля, чем литовский.

Это укрепляло промосковское движение в Великом княжестве Литовском. Несколько магнатов, объединившись, перешли под руку царя московского. Полумеры ничего не дали – и в конце концов, Сигизмунд II Август вынужден был пойти на отмену Городельского привилея, уравняв в правах всю шляхту христианской веры. И в то же время, в 1566 году, он принял в новой редакции Литовский статут – «Права писаные даны панству Великому князьству Литовскому, Русскому, Жомойтскому и иных через наяснейшого пана Жикгимонта, з бо-жее милости Короля Польского, великого князя Литовского, Русского, Прусского, Жомойтского, Мазовецкого и иных».

Все эти акты были подготовкой к Люблинской унии 1569 года. Низовая знать приветствовала эту унию, так как она обеспечивала ей равенство в правах с польской шляхтой, а литовские магнаты, наоборот, видели в ней угрозу своей автономии и своим широким привилегиям (например, судебным).