Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века

9. Установление ассамблей и введение танцев как культурных форм общения и отдыха было сделано Петром также не без влияния французских порядков. «Ассамблея – слово французское, которого на русском языке одним словом выразить невозможно», – начинает Петр свой указ об ассамблеях в 1718 году, 28 ноября, через год после возвращения из Франции, вводя ассамблеи в России и обязывая присутствовать на них не только людей светских, администраторов, но также женщин и лиц духовных[1569]. Обучение же танцам было включено Петром собственноручным его указом даже в составленную им программу наук Петербургской морской академии, также «для культуры»[1570].

Подчеркнуть последний факт считаем особенно уместным – потому, что в науке он до последнего времени не был отмечен. В книге Ф. Веселаго «Очерк истории Морского кадетского корпуса» документ, нами цитируемый, о программе преподавания в Морской академии (приведенный автором названной книги в фотокопии[1571]), в той части, которая нас интересует, не прочитан. Среди предметов, намеченных к преподаванию в академии, наряду с навигацией, фортификацией, артиллерией, фехтованием, под пунктом 10 написано Петром его обычным, трудно разбираемым почерком: «На пъроiзволение – танцам для культуры». Издатель документа на с[транице] 46 «Очерка» отказался прочесть этот пункт, сопроводив свой отказ таким замечанием: «Написанного в 10[‐м] пункте нельзя разобрать; но из других дел видно, что в нем было приказано учить драться на рапирах».

Таковы в самых общих чертах пути проникновения в Россию французского влияния на ее законодательство и культуру при Петре I.

Весьма ярким примером и доказательством непосредственного и благотворного влияния Франции на Петра I и на русское законодательство при нем может служить один из его указов, написанный им в этой стране при ее посещении, – о «несносных правежах», которые чинятся в губерниях России. Этот указ сохранился в двух видах: в подлиннике, воспроизведенном нами в фотокопии, он написан и подписан самим Петром, «из Калэ, в 16[‐й] д[ень] апреля 1717 года», и в копии – также подписан Петром, «из Парижа в 29[‐й] д[ень] апреля 1717 года»[1572]. В нем царь ставит в вину сенаторам разорение населения «несносными правежами», угрожает им гневом Божиим, а также земным судом и указывает, что «и без великого отягощения людем денег сыскать мочно», называя при этом такие источники, как налоги на торги русских и иноземных купцов в Архангельске, на промыслы, «також поголовшину по городам, как то во всем свете ведется (кроме деревень)». С этого момента, полагаем, зародилась у Петра идея подушной подати, имевшей столь принципиальное значение в социальной и финансовой политике России. При осуществлении этой идеи в жизни у Петра была под руками справка об организации французских финансов, под названием: «Краткое известие о доходах королевства Французского и каким образом чинится сбор во оных ‹…› а в печати того не имеется и содержится по возможности секретно»[1573].

Сделанный нами анализ документов, относящихся к выработке двух важнейших русских законодательных актов, Генерального регламента и Регламента Адмиралтейства, со специальной целью определения в них заимствований из иностранных источников и воздействия последних на русское правотворчество дает материал и основания для установления объема, глубины и плодотворности влияний двух западноевропейских государств, Швеции и Франции, и для сравнения этих влияний. Приведенное же далее одно только перечисление законов, выработанных с помощью шведских и французских источников, уже показывает с полной убедительностью, что шведские законодательные акты не были единственными или даже преобладавшими источниками в русском правотворчестве при Петре I. Как видно, они занимали определенную и строго ограниченную область, в сфере которой только и были влиятельными, и притом в течение сравнительно непродолжительного периода законодательной работы Петра. Такой областью была, прежде всего, выработка регламентов нескольких центральных учреждений и инструкций органам местного управления России.

По изученным нами архивным источникам можно видеть, что из шведских законодательных актов были произведены, в частности, следующие заимствования:

а) определения и нормы нескольких регламентов государственных коллегий, а именно: двух финансовых – Камер– и Штатс-контор-коллегии; одной экономической – Коммерц-коллегии, а также отчасти Регламента Главного магистрата.

Выработка же общих оснований и самой системы преобразования центральных учреждений, начиная с Сената и состоящих при нем должностей, равно как и установление принципов и приемов коллегиального вершения дел, ведéния протоколов, а также определение обязанностей секретаря в коллегиях явились результатом длительной и самостоятельной, правда с участием иноземцев-консультантов, правотворческой работы и бюрократической практики русских законодательных и административных органов под руководством самого Петра;