Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века

Нельзя и нам упускать из виду, что все это [возвращаемся к найму «мастеровых людей знатных художеств» в Берлине] стоило недешево, так как единственным побуждением для всякого – и особенно сколько-нибудь стоящего – европейца [к тому], чтобы отправиться в далекую и суровую страну, было его стремление выгодно продать свои знания и труд. Петр хорошо знал это и от справедливой оплаты никогда не уклонялся, в данном случае он сделал дополнительное распоряжение: «И для того дайте ему [Брюсу] тысяч 10 или 15 ефимков (40–60 тысяч рублей золотом. – Н. В.)». Но в то же время, как видно из переписки его со своими агентами за границей, он не разбрасывал народных денег без счета. Он требовал от них [от агентов] извещения о предъявленных условиях оплаты труда потребного мастера высокой квалификации, прежде чем подписать договор о его найме, точно указывал количество лиц той или другой специальности и определял сроки контрактов. Так, в другом указе Меншикову, посланном в следующем, 1714 году, Петр точно перечислил профессии нужных мастеров и количество их по каждой специальности. Среди «потребных» в то время специалистов находились следующие «мастеровые» люди: «архитекты», «совершенные» часовые мастера, «грыдоровальные»[1687], финифтные, «моляры», печатные мастера, «которые пундоны режут», а также каретные и седельные мастера, переплетчики, «парукмакары» и портные[1688].

Изучая названные указы, а также вообще инструктивные указания Петра своим послам и агентам, без труда можно видеть, куда направлены были его мысли, ибо на всем, даже на мелочах, лежит печать подлинного знания русской действительности и ясного понимания целей и намерений организатора и руководителя. Так, в том же указе, точно определив количество потребных специалистов «знатных художеств», он своеобразно наметил и количество рядовых ремесленников, а именно портных, – [столько,] «сколько хотят» отправиться в Россию, а число парикмахеров ограничил тремя человеками. В заключение росписи Петр подтвердил свои два основных и неизменных условия всякого найма: «Все вышеуказанные мастеры, окроме парукмакаров и портных, – на наши деньги, только б были добрые мастеры и учили наших». И в этом списке профессий, и в количестве приглашенных специалистов, так же как и в перечне волонтеров, взятых им с собой в первое посольство в Голландию, заключались программа и план мероприятий на ближайший период по строительству промышленности в России.

Нами выше было отмечено, что Петр первоначально намеревался обратиться за приглашением инструкторов «знатных художеств» и ремесел в Пруссию. Однако, несмотря на два указа об этом Меншикову, приведенные нами, в действительности оказалось, что честь быть первыми учителями русских людей в промышленности на этом этапе и при зарождении «знатных художеств» в России и тем заслужить на вечные времена признательность русского народа за приобщение его к европейской культуре отнюдь не принадлежит немцам. Эта честь, а также заслуга, сообщения нам первых навыков в «знатных» производствах, где «ремесло» вплотную соприкасается с «художеством», и заложения славных традиций в русском искусстве выпала на долю не соседей – немцев, а народа более далекого – французов. Нам не удалось найти в архивах документального объяснения, почему именно так сложились обстоятельства. Полагаем, это произошло не только в силу случайных причин, но и вследствие внутреннего тяготения Петра к Франции, большей его симпатии к реальному и ясному, живому и жизнерадостному гению французского искусства, чем к чуждому и далекому [для Петра] духу тевтонов и тяжелой их манере.