Петр Великий – патриот и реформатор

Для голштинского двора эти подробности имели уже только второстепенный интерес. Главным делом в их глазах была помолвка герцога, и Бергхольц с упоением разбирается в подробностях церемониала и требованиях этикета. Но хотя он погружен в эти вопросы, он все же подчас проливает неожиданный свет на будничные стороны местной жизни. Так, под 21 ноября он говорит: «Его Величество Император поехал сегодня утром в санках через лед к обедне, но Ханс Юргенс, теперь назначенный инспектором побережья, хотел его остановить, т. к. он еще не разрешал ему переехать по льду, не считал таковой достаточно прочным для этого. Император оказался слишком проворным для него и не обернулся на его угрозы».

Карл-Фридрих еще раз ходил давать концерт императрице в Екатеринин день; это стало уже традицией. По этому случаю герцог в первый раз встречался с императорской фамилией после того, как сделанное им предложение было принято. Это был первый его визит ко Двору с тех пор, как дело Монса взбаламутило дворцовую атмосферу. По всей вероятности, Бергхольц в это утро смотрел в оба на всех присутствующих, но он не посмел, к сожалению, записать своих впечатлений. К тому же им, может быть, не было места в дневнике; ведь дневник этот, если бы он невзначай попал в чужие руки, должен был создавать уверенность, что герцог и его невеста пребывали в обстановке, пропитанной безопасностью, добродетелью, взаимной любовью и всеми совершенствами, наиболее способными тронуть сердца населения Голштинии, Швеции или вообще всякой страны, где герцог мог бы царствовать. Про это первое свидание дневник только говорит, что после концерта «их величества послали пригласить нашего всемилостивейшего государя подняться к ним наверх и приняли его самым любезным образом. Императрица собственноручно поднесла не только Е. К. В-у, но и всем его кавалерам по рюмке венгерского вина. Император пригласил нашего всемилостивейшего государя обедать у него завтра в полдень. Этого еще никогда не бывало, ибо с тех пор, как мы в этой стране, Е. К. В. никогда не обедал у Его Величества иначе как в дни очередных праздников. Император редко приглашает иностранцев обедать у него, особенно лиц высокого положения, так что это приглашение показывает, что впредь император не собирается больше рассматривать нашего всемилостивейшего государя как чужого, что вполне правильно, ибо помолвка, слава Богу, предстоит в ближайшем будущем, и все оттяжки, наконец, отстранены раз навсегда».

Наконец, 24 ноября: «В день именин императрицы была отпразднована помолвка нашего всемилостивейшего государя с императорской принцессой Анной».

Это поразительно краткое известие отмечает конец ухаживания герцога за невестой. С трудом верится, чтобы верноподданнические чувства Бергхольца не внушили ему желание записать всякую подробность этого давно желанного им дня, а между тем он ничего другого не говорит. Был ли он обременен в тот день служебными обязанностями, и думал ли он позднее пополнить оставленный пробел? Или за этой церемонией произошли инциденты, которые он счел неподходящими и которые не посмел бы скрыть? Увы, это лишь предположения!

На следующий день герцог повысил по службе нескольких кавалеров своей свиты. Бергхольц из камер-юнкера стал камергером.

«Среди многочисленных явившихся сегодня ко двору поздравителей был также здешний большой слон, которому приходится во все парадные дни делать поздравительный обход со своими сторожами, чтобы добывать им на чай, да еще несколько гвардейских солдат присоединяется к ним. Он явился в полном параде, и на нем были его великолепные покровы. Среди подарков, которые обер-камергер граф Бонде передал сегодня от имени Е. К. В-а императорской принцессе, была прекрасная шкатулка из золоченого серебра с большим числом старинных разных камней».

«30 ноября 1724. Сегодня, в день ордена Святого Андрея, несколько человек явились ко дворцу, дабы, по здешнему обычаю, поздравить Е. К. В. как кавалера этого ордена, и здешние музыканты не преминули собрать свою дань. Попрошайничество этих музыкантов поистине переходит всякие пределы. Они приходят поздравлять почти со всяким праздником, и особенно нашему всемилостивейшему государю они стоят каждый год порядочную сумму. Всемилостивейший государь наш обедал со всеми кавалерами ордена у Его Величества внизу, в обычной столовой императора; императрица при этом присутствовала, но никто из принцесс. Когда столы были убраны, Е. К. В. пошел с графом Бонде к императорским принцессам, т. к. получил всемилостивейшее разрешение не проделывать целиком объезда по кавалерам ордена. Под конец кавалеры приехали к нему, и первым приехал император. Он оставался у Е. К. В. почти три часа и был очень весел. Вечером весь город был иллюминирован, как обычно. Е. В. теперь навещает принцессу, свою невесту, каждый день».

Дневник продолжается таким же образом до Рождества. Тут он останавливается и только возобновляется 28 января, в день кончины Петра Великого.