Петр Великий. Прощание с Московией

Свидание состоялось во дворце Фаворит, летней вилле Леопольда на окраине Вены. Петра, уважая его инкогнито, провели через садовую калитку, затем по черной винтовой лестнице – в приемный покой. Лефорт старательно проинструктировал царя, ознакомив его с условленным протоколом встречи: обоим монархам предстояло войти в длинный аудиенц-зал одновременно – из дверей в противоположных его концах; медленно двигаясь навстречу друг другу, они должны были встретиться точно посредине, возле пятого окна. К несчастью, Петр, открыв дверь и увидев Леопольда, забыл все наставления, устремился к императору широкими, быстрыми шагами и подошел к нему, когда тот добрался только до третьего окна. У австрийских придворных перехватило дыхание. Протокол нарушен! Что же будет? С Петром, с ними самими? Но когда двое властителей удалились для беседы в нишу окна, сопровождаемые только Лефортом в роли переводчика, придворные с облегчением увидели, что царь выказывает их повелителю большое уважение и держится почтительно. Собеседники составляли резкий контраст: пятидесятивосьмилетний император был невысок, бледен, огромный парик обрамлял его узкое, сумрачное лицо, а над выпяченной нижней губой нависали густые усы; двадцатишестилетний царь, непомерно высокий, усиленно жестикулировал, при этом несколько подергиваясь. Встреча свелась, в сущности, к обмену любезностями и продолжалась пятнадцать минут, а потом Петр спустился в дворцовый сад и, сев в маленькую весельную лодку, с удовольствием покатался по озеру.

Эта первая встреча определила атмосферу всего двухнедельного пребывания Петра в Вене, где, кстати, он больше никогда не бывал. Несмотря на надоедливое кудахтанье австрийских чиновников, ведавших протоколом, он сохранял добродушие и учтивость. Он посетил императрицу с принцессами и постарался произвести хорошее впечатление. Он великодушно отказался от выделенных императорским двором на еженедельное содержание русской миссии в Вене в 3000 гульденов. Эта сумма, как сказал Петр, была слишком обременительна для его «дорогого брата», только что перенесшего тяготы длительных войн, и царь вполовину ее уменьшил. Австрийцы, располагавшие исчерпывающей информацией о поведении Петра как в Москве, так и во время путешествия, едва могли поверить, что этот почтительный и скромный молодой человек – тот самый гуляка, о котором они наслышаны. Иностранные послы в Вене отмечали его «деликатные, безупречные манеры». Испанский посланник писал в Мадрид: «Он не кажется здесь вовсе таким, каким его описывали при других дворах, но гораздо более цивилизованным, разумным, с хорошими манерами и скромным».