Петра

Его рука медленно скользнула выше, вторая уже грубо массировала пышную грудь, которая от частого дыхания девушки то и дело поднималась.

– Вот так и дыши. Грудь наливается, как мне нравится. Да, мне очень нравится, крошка, и ты знаешь об этом, – выпалил он и раздвинул её ноги так, что ей от стыда хотелось провалиться сквозь землю. Это было видно по её смущённому лицу.

Ловким движением он сорвал с неё нижнее белье и положил себе в карман.

– Ну расслабься ты. Давай пошалим немного, ну самую малость. Ты такая аппетитная, – он уже не понимал, что говорит.

Пьяные глаза возбуждённого мужчины видели сейчас только одно. Крепко сжимаяягодицы молоденькой девушки, он жадно причмокивал, а его голова между её ножек то и дело поднималась и опускалась.

– Ты хоть и глупая, но вкусная, – рухнув на диван, сказал он. – Давай за работу, – дотянувшись, он шлёпнул ее по влажному животику, взял за волосы и потащил в свою сторону. Потом снова завалился обмякшим мешком на диван и расстегнул ширинку.

– Я хочу удовольствия. Детка, постарайся для любимого хозяина. Если зайдет Аннабель, сразу убирайся из комнаты, я все решу сам. Ну давай-давай, чего ты ждешь?

Что оставалось делать беззащитному созданию, оказавшемуся в лапах богатого дикаря. Да что там дикаря, настоящего чудовища. Всё, что он вытворял с девушками, здесь на моих глазах, я рассказывать не буду. Я устала. Устала носить эту боль в себе. С детских лет и до недавних пор я наблюдала эти жуткие сцены, в каждой из которой отчим себя проявлял, как зверь, которому было чуждо что-то человеческое. Мать знала о его оргиях, но даже не пыталась что-то исправить. Главное, что со временем Оле-Оле избавил её от необходимости принимать участие в его вакханалии. Наверное, за это она была ему очень благодарна.

Я часто слышала, как Маша плакала у себя в комнате. Но могла ли я что-то для неё сделать? Едва. Думаю, она ненавидела меня. Сложно представить, как всё, связанное с ним должно было быть ей ненавистным. Уйти она не могла. Отчим составлял контракт с персоналом так, что в случае ухода по собственному желанию, ему выплачивалась астрономическая сумма, если быть точнее, зарплата за год вперед работы в нашем доме. Для прислуги цифра поистине неподъемная, а для него самоутверждение за счет слабого и ощущение безграничного всемогущества и анархии. Как-то он сказал нам за столом, что всегда мечтал быть политиком. Перечисляя выдуманные воспалённым сознанием законы, которые бы он ввёл в стране, он становился красным, как варёный рак и очень нервным. Упаси Боже от Нерона или Коммода номер два, вдохновителя анархии современности. Говорил он сбиваясь. В уголках губ собиралась такая белая слизь, липко тянущаяся и ужасно мерзкая. Для меня он и был той самой слизью. Это не человек, не зверь, не создание, а именно слизь, которую хочешь обойти, а сделать это, живя под одной крышей, никак не получается. Он как родинка прирос к нам. Ко мне и к матери. История его появления в нашей жизни долгая, но обещаю, я расскажу вам.

19 августа

Гуляя по деревушке, я не замечала ни подвыпивших мужчин, беззубо улыбающихся мне, ни безвкусно одетых женщин, которые даже не пытались скрыть своего интереса ко мне. Да, они разглядывали меня с ног до головы, и вслух обсуждали то, как я одета и какие у меня «кукольные сандалеты». Щёлкая семечки, они, в непреодолимом желании оглядеть меня в самых что ни на есть подробностях, крутились вокруг своей оси. Это выглядело смешно и нелепо, и конечно, для меня очень непривычно. Я видела это, но не замечала. Зачем? Зачем видеть плохое, когда вокруг так много хорошего.

– Петровна, выйди, если живая, – громко крикнула моя знакомая, остановившись у такого же покосившегося домика, каких здесь было несколько десятков.

– Аушки, – выглянув в окошко, ответила розовощёкая тётушка и стала ловко поправлять бретельки от бюстгальтера.

– Покарауль мою девочку, а я пока до стайки[2] прошвырнусь.

– Иди-иди. А ты, детонька, проходи, не бойся.

Петровна – так женщину называли в деревне, была женщиной приятной. В доме уютно пахло выпечкой. Зажиточная по меркам деревушки, она даже имела надомницу. Как я поняла, Петровна была знахаркой. К ней приходили люди со своими бедами. Кого-то она лечила, кому-то давала советы, а кому-то просто давала заговорённой водички и отпускала с миром. В благодарность, те приносили ей кто что мог: кто кур, кто яйца, кто фрукты, кто козу. А был и такой случай, когда в соседней деревне нужно было помочь роженице, дочери председателя, его машина сломалась, и отвезти дочь в больницу не было никакой возможности. Он приехал за Петровной на повозке. Тётушка помогла роженице разродиться. Дед староста был так счастлив, что подарил знахарке двух коров. Хозяйство Петровны разрасталось, но никакой выгоды она не искала.

– Хочешь холодца?

– Я н-н-е гол-голодна, спасибо.