Петра и Квитко

Однажды, закончив работу в огороде, Пе́тра направилась в свою комнату. А открыв дверь, она увидела господина Юра́я и разбросанные вокруг вещи. Хозяин был пьян.

– Доброго вечера, господин Юра́й! Что Вы здесь делаете?

– Не твоё дело! Откуда это у тебя? Украла?! – он держал в руках часы, когда-то подаренные Йо́сипом.

– Эти часы мне подарил мой друг. Отдайте, пожалуйста, – девочка уже протянула руку, как вдруг тяжёлая мужская рука хлестнула её по лицу.

– Не ври мне! – закричал он, что, кажется, кругом всё подпрыгнуло. – Тебе не могли подарить такую дорогую вещь! – и он смело зашагал к двери.

– Пожалуйста, верните их мне! Мой друг, Йо́сип, подарил мне! Они мне дороги! Пожалуйста, отдайте их! – девочка, упав на колени, схватила за ноги господина, по щекам её катились слёзы, но тот лишь оттолкнул её. Хлопнула дверь, и она обессилено упала. Всхлипывая, и от того вздрагивая, она повторяла:

– Пожалуйста… Отдайте… Пожалуйста…

Бог весть, сколько она пролежала так, роняя слёзы. Но потом еле встала и рухнула на кровать. Этой ночью она спала крепко, но плохо.

Проснулась, словно вся побитая, с головной болью и с большой бледностью. Но силы всё же были, и первым делом Пе́тра принялась убирать комнату. Вещей было мало, но каким-то образом хозяин так перешарудил всё, что убирать пришлось тщательно. Вспомнив вчерашний вечер, Пе́тра вновь горько заплакала. Девочка ощущала боль, будто от раны. Болела душа её.

Проплакавшись, Пе́тра ощутила, как головная боль ослабла, и потому она отправилась на кухню. Там позавтракала, рассеяно ответила на интересующие вопросы её хорошей знакомой, работавшей в этом доме кухаркой. Только было направилась девочка в огород, как вошёл слуга и сообщил, что господин желает видеть подданную его Пе́тру. Ненависть вспыхнула в глазах, когда зашла она к феодалу.

– Доброе утро! Вы желали меня видеть, господин?

– Доброе! Да. Садись, – он указал на стул напротив себя. – Я нагрубил вчера тебе и причинил боль. Прости за то. Если ты заметила, я был пьян, и потому разум мой был одурманен.

– Добро, господин Юра́й. Будь по-Вашему. Но где мои часы? Я их не воровала, правда. И, если Вы позволите, я расскажу, как они достались мне. И Вы поймёте, что я не воровка.

– Ну, что же, валяй.

И Петра рассказала всё от и до, господин был несколько удивлён или обескуражен, но отчаянно скрывал свои эмоции.

– Теперь Вы знаете мою историю. Будет ли Вам угодно вернуть мне часы?

– Будет. Но только их у меня нет.

– Как нет?! – с ужасом произнесла Пе́тра, понизив голос.

– Я их проиграл. Прости, – сухо добавил он. – Ну, теперь ступай. Ступай.

– Помилуйте, господин! Можете ли Вы отыграться?

– Ты суешь свой нос в чужие дела. И ещё, если ты сею секунду же не покинешь кабинета моего, я буду вынужден позвать прислугу, чтобы тебя вывели.

И Пе́тре ничего не оставалось, как просто молча уйти. Скоро её охватила лихорадка. Она слегла, но, к счастью, болезнь её продлилась недолго. Зарплата была маленькой, как никогда. На расспросы родителей, девочка отвечала невнятно, без подробностей. Так, о случившемся они ничего не узнали. Пе́тра не хотела волновать родных. Но мать и отец всё равно волновались за дочь, слишком она похудела, и слишком была бледна. К тому же, они прекрасно знали, кто такой, этот господин Юра́й.

XIII

Но время всё текло. И вода времени смывала день за днём. Так прошло два года.

За это время Пе́тра изменилась, похорошела, выросла. И из девчонки стала превращаться в прекрасную девушку. Правда, личико её было постоянно замучено работой и озабочено постоянными хлопотами.

Однажды вечером после выходного Пе́тра возвращалась к хозяину. Её путь лежал через лабазную площадь, мощёную камнями. Кругом стояли пустые столы, людей было немного. Она шла и напевала мелодию.

– Петра! – вдруг кто-то выкрикнул её имя. Девушка оглянулась. – Петра! Ты ли это?

Она всмотрелась в лицо приближающейся фигуры, взвизгнула и закричала:

– Кви́тко! Кви́тко! Да как же здесь? – наконец спросила она, крепко обняв парня.

– Корабль здесь остановился.

– Давно ли?

– Два дня как. Да что обо мне? Как ты?

– Да я нормально…

– Вижу. Похудела, и всё нормально. Совсем денег не хватает?

– Да нет, я работаю, родителям отдаю, поэтому хватает.

– Работаешь? Кем?

– Я – прислуга. У господина Юра́я работаю. За его огородом ухаживаю.

– Да ты крепостная?

– Ну, да. Теперь… – Пе́тра улыбнулась, пытаясь заглушить и не выдать свою грусть. – Да не будем об этом. Как ты спасся тогда? Я очнулась, и тебя не было рядом. Я не знала, что и думать! Как ты выбрался из Дубро́вника?

– Это ты куда-то попала. Мы вместе вбежали в Пала́ццо Спо́нцо, но когда я оглянулся, тебя не было рядом. Я не смог найти тебя. Кругом всё рушилось… Переждав время, я выбрался. Повсюду искал тебя, у многих спрашивал. Никто не знал, где ты. И вскоре я выбыл в другой город со своим взводом. Там нам выделили корабль, и вновь началась учёба, будто того страшного дня и не было. Никто про него и не вспоминал. Я надеялся, что ты спаслась, или тебя кто-то спас. Дубровча́не – люди добрые! Так что случилось с тобою? Как ты вернулась сюда?