Петра

— Лена, я не имею привычки объяснять свои действия, но на первый раз сделаю исключение. Во-первых, я не Господь Бог, могу просмотреть, пропустить, не придать значения. Во-вторых, при пуске «Гранитов» мне нужно столько считать, что я становлюсь глухая, словно тетерев на току.

— Как авианосцы? — вырвалось у Ленки невольно.

— Хуже. Самолетам сумрак не помеха, а вот мои ракеты превращаются в тупые болванки, так что всю траекторию приходится рассчитывать самостоятельно.

— Всё, я поняла, флагман, больше не повторится, — чуть виновато вздохнула Ленка и, оправдываясь, добавила: — Просто у меня от долгой работы радаром голова болит.

— Сильно? — в вопросе Злюки словно бы проскользнула нотка беспокойства.

Ленка даже удивилась — Злюка, беспокоится?! Но, подумав, отбросила эту мысль. Показалось, наверное.

— Ну… нет, это потом, на берегу, когда обвес снимаю.

— Спецы, что говорят?

— Задержка синхронизации с Формой. На следующей неделе привезут доработанную.

На канале прозвучала длинная фраза на русском-командном. Настолько витиеватая и образная, что аж заслушаешься.

— Так, ладно, по возвращению разберемся. РЛС вырубай пока, активируешь, как в район придём или если я стрелять начну.

— Поняла, флагман, — выдохнула Ленка с облегчением. Всё же мало приятного полдня с гудящей, как улей, головой мучиться.

— У Мины таких проблем нет?

— Нет, у неё с Формой нормально.

Проворчав, что-то вроде «Хоть у кого-то нормально», Злюка умолкла.

Хотя… не такая уж она злая выходит? Только скучная и ненормально «правильная». Рассказал бы кто, что регулярно попадающая на наряды за нарушение дисциплины Злюка настолько нудно-уставная… Ленка бы ни в жизнь не поверила, а вот поди ж ты.

— Флагман, можно вопрос?

— Ох, грехи мои тяжкие. Спрашивай, чадо неугомонное.

— За что ты Аляску в лазарет отправила? Она же шутила.

— А я не понимаю шуток.

В который раз не найдя, что сказать, Ленка неверяще покачала головой, беззвучно бормоча себе под нос:

— Параноик, трусиха, шуток не понимает… повезло же нам с флагманом.

— А кому сейчас легко? — внезапно отозвалась Злюка. — Мне вот достались настолько глупые детишки, что им ума не хватает связь отключить, прежде чем командира обсуждать.

— Я же не по мыслесвязи говорила! — непонимающе возмутилась Ленка. Как?! Как её услышали?!

— О, господи, за что мне такое наказание… Радио, чадо, радио. Про радио не надо забывать. Мы десять минут, как из зоны глушилок вышли.

— Вслух тоже не говорила!

— Ларингофон у тебя на горле улавливает не звук, а колебания голосовых связок.

— Ой. — Ленка почувствовала, что краснеет.

— Да нет, это не «ой», а пересдача зачета по радиотехническому оборудованию к следующему понедельнику, — заметила Злюка меланхолично. — Преподавателя я предупрежу.

— Но…

— И лучше бы тебе успеть с зачетом до понедельника, потому как во вторник ты будешь пересдавать правила радиообмена.

Ленка мрачно шмыгнула носом.

— Есть, пересдать зачет до понедельника.

— Умница.

Злюка!

Примечание к части

1) Раковина (устар.) — свес в кормовой части судна.

«На левой раковине» — в переводе на русский сухопутный, примерно: «позади, за левым плечом».

Часть 16.1

— Нет, всё же Злюка сильна, — покачала головой Минск.

— Есть такое дело, — вынужденно признала Ленка, оборачиваясь на до сих пор виднеющееся на горизонте облако чёрного дыма.

На цель они вышли, как по учебнику, — на полной скорости, со стороны солнца… Сходу потопили торпедами стоявший на рейде макет тяжелого крейсера и, пока Мина отрабатывала из главного калибра по изображавшим охранение катерам-мишеням, Ленка успела разглядеть притаившиеся в глубине бухты макеты четырех транспортов Wa-класса, передав их координаты флагману.

А потом, над самой водой мелькнули хищные тени ракет, сделав «горку» перемахнули через торчавшие из воды рифы, и ударили прямо в скопище мишеней, разнося их в клочья.

Отступили тоже по учебнику — прикрываясь дымовой завесой. Это Злюка опять перестраховывалась, гнаться за ними всё равно было некому.

Но вообще, здорово сработали — налетели, разгромили и назад!

Жаль, флагман внутрь соваться запретила, а то можно было бы ещё и прямо в бухту торпеды сбросить, вдруг там чего осталось.

Они уже подходили к поджидавшей их в море Злюке, когда на канале тревожно загремело:

— Воздух!

— Ой, мамочки… — обернувшись, тихо прошептала Минск, а Ленка тоскливо выругалась, глядя на накатывающее со стороны моря облако «мошкары».

Массированный авианалет. Ночной кошмар любого корабля.

— Быстро ко мне под зонтик, малышня! — снова загремело по мыслесвязи, и они самым полным понеслись к заложившей широкую дугу Злюке, торопясь занять место в строю.

Когда десятки бомбардировщиков входят в пике, вспарывая небеса заунывным воем, а над самой водой скользят стремительные тени торпедоносцев, единственное спасение — сбиться в ордер и, ощетинившись сотнями зенитных стволов, выставить на пути падающей с небес смерти стальную стену заградительного огня. Горе тому, кто потерял ход или вывалится из строя, оставшись в одиночку против подобного облака. Разорвут!